"Лев Сергеевич Овалов. Рассказы майора Пронина" - читать интересную книгу автора

Виктор или еще не дошел? А Кирьяков продолжает рассказывать:
- Вот раз вытолкнули кузнеца из кабака. "Иди, чертяка страхолюдный!"
Пошел кузнец по улице, идет и думает: "Хоть я и не черт, а с удовольствием
согласился бы стать чертом и в аду жить. Пускай черт на моем месте поживет,
узнает, как здесь сладко". А черт - известно, черт. О нем скажешь, а он тут
как тут. Услыхал, как кузнец чертыхается, и думает: "Постой, друг, ты,
видать, не знаешь моего житья, вот поведу я тебя в ад, будешь помнить".
Приходит черт к кузнецу и говорит: "Здорово, кузнец, давно я тебя хотел
видеть". Спрашивает его кузнец: "А ты кто такой?" Черт покрутил хвостиком,
подмигнул глазом и говорит: "Не узнаешь, что ли? Ты же со мной местами
меняться хочешь. Вот я черт и есть". Кузнецу что - черт так черт. Не любил
кузнец словами зря бросаться и говорит: "Давай меняться. Я к тебе в ад
пойду, а ты ко мне в кузницу. У тебя лучше". Черт и говорит: "Ты в аду не
бывал, смерти не видал, потому так и говоришь". Одним словом, черт свое, а
кузнец свое. Тут черт осерчал на кузнеца за то, что тот ему перечит, и
поволок в ад, показывать, как мученики да грешники жарятся в смоляных
котлах.
Тем временем я продолжаю рассматривать своих соседей по столу,
приглядываюсь к ним и запоминаю. С одного на другого глаза перевожу, и
только приезжего этого не удается рассмотреть. Сидит он в тени и низко-низко
склонил лицо над записной книжечкой, все пишет - сказку, должно быть,
записывает. Долго он так сидел, но вижу я, что чувствует он на себе мой
взгляд. Поднял голову. Не стану хвастаться, мерзко стало у меня на душе,
будто сам я в смоляном котле очутился. Узнал я его. В девятнадцатом году
знал как учителя из-под Пскова, в двадцатом году принял за красноармейца с
заставы... Неужели, думаю, обманет он меня и на этот раз? Где же, думаю,
наши? Чего они медлят? А Кирьяков все рассказывает.
- Пришли в ад, повел черт кузнеца по геенне огненной, показывает все, а
сам думает, что кузнец устрашится и назад запросится. А кузнец идет и хоть
бы что ему, как дома себя чувствует. "Кому ад, а мне рай", - говорит. Ходили
они, ходили, черт и спрашивает кузнеца: "Ну как, страшно? Видишь, как
грешники в смоле кипят?" Осерчал кузнец и говорит черту: "Иди ты к своей
чертовой матери, не морочь мне голову. Вот я тебе покажу настоящий ад. Идем
обратно на землю".
Делаю я вид, что слушаю сказку, а сам совсем об ином думаю, и
удивительно мне теперь, как я эту сказку на всю жизнь запомнил. Смотрю на
своего знакомца и вижу - узнал он меня. Не только узнал, но и понимает, что
я его тоже узнал. Смотрим мы друг на друга, точно ждем чего-то, и думаю я -
кто первый из нас не выдержит?
- А что, - вдруг прерывает он хозяина, - конец этой сказке скоро?
- Почему не скоро? - отвечает хозяин. - Близко конец. Самую малость
досказать осталось. Потащил кузнец черта в кузницу. Идут, пришли, а в
кузнице ночь черная от пыли да от сажи. Сто горнов горят, четыреста молотов
стучат. Рабочие ходят, рожи у них как полагается: нет кожи на роже. Кузнец
впереди, черт позади. Тут начали железо из горна доставать и мастеру на
лопате подавать. У черта искры из глаз посыпались, он уже и дышать не может.
А тут еще беда: увидал хозяин кузнеца и закричал: "Ты что, черт, без дела
расхаживаешь, морду побью!" Испугался черт, спрашивает кузнеца: "Что это
он?" Покосился кузнец на черта. "Морды всем бить хочет, и тебе побьет", -
говорит.