"Лев Овалов. Букет алых роз (повесть)" - читать интересную книгу автора

раздавали талоны для посещения публичных домов...
Тех, кто не спился, лучших "воспитанников" института, через несколько
месяцев перевели в специальную разведывательную школу, которой руководили
американские офицеры. Большинство из них скрывали свои настоящие фамилии,
"лекторов" и "учителей" знали только по кличкам, как собак: Джон, Джим,
Макс, Бобби, Тонни...
Впрочем, Анохину тоже дали кличку, в списках школы он значился под
именем Поль.
Самыми страшными людьми в разведывательной школе были некоторые
русские эмигранты. Люди, у которых не осталось ничего святого. Волки в
человечьем обличье. Среди них был некий Затолович. При немцах он работал в
гестаповской разведке в Могилеве. Числился он переводчиком, но ни один
мало-мальски серьезный допрос не проходил без его участия. Он сам
рассказывал, как загонял людям иголки под ногти, как срывал ногти, как лил
им на раны соляную кислоту. Он рассказывал об этом с улыбочкой, хвастаясь
умением развязывать своим жертвам языки. Или Жадов, мелкий помещичек из-под
Армавира. Собственно говоря, сам он помещиком не был, помещиком был его
отец. Но Жадов считал себя ограбленным революцией и не мог этого простить.
Высокий, худой, черноволосый, похожий на черкеса, он любил иногда
нарядиться в бурку и ходить, сверкая глазами. Он считался в школе
специалистом по оружию и стрельбе. Однажды во время войны, приехав с
карательным отрядом в какую-то деревню, он разрешил всем женщинам и детям
уйти в лес. А когда те отошли на приличное расстояние, собственноручно
перестрелял их всех. По крайней мере, так он рассказывал. Он называл себя
первым русским снайпером. Еще до конца войны он очутился в американской
зоне Германии. Советский военный трибунал в Киеве заочно приговорил Жадова
за все его зверства к повешению, но он только смеялся над этим. "Я еще
вернусь в Киев и лично перепорю своих судей!" - бахвалился он. Такие, как
Жадов или Затолович, ни перед чем не могли остановиться.
Затолович и Жадов пользовались особым доверием у начальства. В их
ненависти к Советскому Союзу нельзя было сомневаться. Их побаивались даже
некоторые американцы. Стоило какому-нибудь русскому выразить желание уйти
из разведывательной школы, как Жадов приглашал его "прогуляться" - "в
ресторан", как выражался Жадов, - и больше уже с этим человеком никто не
встречался.
В школе обучали убивать, клеветать, изготовлять фальшивые документы,
писать симпатическими чернилами, играть на гармошках, которые на самом деле
были радиоприемниками, пользоваться фотоаппаратами, сделанными в виде
часов, - всему тому, чем напичканы низкопробные детективные романы.
И, наконец, пришел день расплаты за американское хлебосольство.
Анохину и его товарищам по школе сказали, что их перебросят в Советский
Союз. Там они должны будут собирать сведения о военных аэродромах, выявлять
радарные установки, находить недовольных, вербовать людей для борьбы с
советской властью и организовывать подрывные группы...
Анохин получил готовый шпионский набор: комплект фальшивых документов,
бесшумные пистолеты, ампулы с ядом, портативную радиостанцию, фотоаппарат и
добрую пачку настоящих советских денег.
Кому какое дело до того, что делается на воздушной базе одного
государства, расположенной на территории другого?
Анохина на самолете доставили, выражаясь образно, к подножию