"Николай Овсянников. Анапа в огне " - читать интересную книгу автора

было видно, что это формальность. Надо сказать, что я очень боялся процедуры
приема в комсомол.
Выслушав всех нас, члены комиссии перебросились между собой фразами,
из-за стола встал Булатников. Широко улыбаясь, он поздравлял и пожимал
каждому из нас руку, вручая комсомольские билеты. Оказывается, билеты были
выписаны на нас уже заранее, и фото были наклеены.
Что говорить? Конечно же, мы были очень рады! Бегом, прыгая вниз по
широкой лестнице, мы спустились на улицу. Переполненные радостью, гордостью,
что мы теперь комсомольцы, мы становимся в строй, и хотя нас всего четверо,
идем в ногу. Твердо ступая по булыжникам мостовой, мы орем от избытка чувств
во все горло песню:


Дан приказ ему на запад,
Ей в другую сторону,
Уходили комсомольцы
На Гражданскую войну...


Жалко было, что ворота санатория Крупской были совсем близко! Хотелось
идти и орать, идти и орать!.. [28]
Мы, молодые ребята, вначале были разбросаны по ротам и взводам.
Говорили, что в каждой роте, взводе должны быть шустрые, быстрые, вездесущие
мальчишки-бойцы. Потом нас, наоборот, собрали всех в один взвод, назвав его
комсомольско-молодежным. Во взводе было 24 человека. Командиром назначили
недавно закончившего школу умного и интеллигентного парня Жору Широчинского,
который к назначению его на эту должность отнесся со всей серьезностью.
Ходил он в военной форме: гимнастерка с петлицами на воротнике под широким
командирским ремнем с портупеей, брюки-галифе, хромовые сапоги, фуражка.
Нашему взводу выделили отдельный дом на территории санатория, с чистыми
постелями на железных кроватях в спальных комнатах. Молодость брала свое!
Вечерами, пренебрегая командой "Отбой!", мы далеко за полночь возились,
шумели, пели, рассказывали анекдоты, а бывало, часами сидели, лежали,
слушали приносимые Жорой и читаемые им же нам редчайшие приключенческие
книги из его богатой домашней библиотеки. Приходили пообщаться с нами
девчата из сандружины. Как-то комбат нам разъяснил: "Мы выделили вас,
молодежь, в отдельный взвод потому, что вы теперь причислены в помощь
заградотряду НКВД". В чем это выразилось, мы вскоре узнали на практике.
НКВД располагался в отдельном доме фасадом на Ленинскую улицу. При доме
глухой, обширный двор. Глухой потому, что он вкруговую отделен от
любопытствующих взглядов высоким каменным забором. Какой он из себя, этот
двор, что там, - никто из жителей города и не пытался узнать. Само название
этого учреждения звучало угрозой, подавляя любопытство.
Каждый вечер одно-два отделения нашего взвода приходило сюда для
выполнения спецзаданий совместно с матросами моршколы. К полуночи начиналась
наша работа. Выделялась группа из 6-10 матросов. Старший группы -
обязательно командир получал задание, и, прихватив одного-двух из нас,
моряки шли "на дело". Выглядело это примерно так. [29]
Быстрым шагом мы идем по улицам вслед за командиром. Какие-либо
разговоры между собою, даже шепотом, запрещены. Город на военном положении,