"Амос Оз. Черный ящик " - читать интересную книгу автора

физическая сила взращена ненавистью и одиночеством. Сегодня утром случилось
то, что (я давно это знала) должно было случиться, - раздался телефонный
звонок: решено исключить его из школы, потому что он напал на одну из
учительниц. Мне отказались сообщить подробности происшествия.
Итак, я немедленно поехала туда, но Боаз не захотел со мной
встретиться. Просто послал кого-то, чтобы мне передали: "У меня нет никаких
дел с этой проституткой". Имел ли он в виду учительницу? Или слова эти были
обращены ко мне? Этого я не знаю. Выяснилось, что не совсем "напал":
отпустил какую-то соленую остроту, заработал от учительницы пощечину и тут
же вернул ей две. Я умоляла, чтобы исключение из школы отложили до тех пор,
пока я не найду ему нового места. Надо мной сжалились и дали отсрочку на две
недели.
Мишель сказал, что, если я захочу, Боаз может жить здесь, с нами
(несмотря на то, что мы с маленькой дочкой живем в квартирке из полутора
комнат, за которую все еще выплачиваем долг по ипотечной ссуде). Но ведь ты
знаешь не хуже меня, что Боаз не согласится. Мальчик ненавидит меня. Да и
тебя тоже. Так что все-таки у нас есть кое-что общее - у тебя и у меня.
Весьма сожалею.
Нет никаких шансов, что его примут в другую школу, - ведь в полиции на
него заведено два дела, и инспектор по делам несовершеннолетних не спускает
с него глаз. Я пишу тебе, так как не знаю, что мне делать. Я пишу тебе, хотя
ты и не станешь этого читать, а если прочтешь - не ответишь. Самое большее -
велишь своему адвокату Закхейму направить в мой адрес официальное письмо, в
котором имеют честь напомнить мне, что клиент адвоката Закхейма продолжает
отрицать свое отцовство, поскольку анализы крови не дали однозначного
ответа, и именно я в свое время решительно отказалась провести анализ
тканей. Шах и мат.
К тому же, развод освободил тебя от всякой ответственности перед Боазом
и от всяких обязательств по отношению ко мне. Все это я помню наизусть,
Алек. Нет у меня никаких надежд. Я пишу тебе - словно стою у окна и беседую
с горами. Или обращаюсь к межзвездной тьме. Отчаяние - это твоя область.
Если хочешь - определи и для меня место в твоей классификации.
Ты все еще жаждешь мести? Если это так, то в данный момент я подставляю
тебе вторую щеку. И свою, и Боаза. Пожалуйста, бей изо всех сил.
Нет, я все-таки пошлю тебе это письмо, хотя минуту назад отложила перо
и решила отступить. Ведь мне нечего терять. Все пути предо мной закрыты.
Пойми: ведь если даже полицейскому инспектору или социальному работнику
удастся убедить Боаза пройти какой-нибудь "курс реабилитации", принять
помощь, устроиться в другое учебное заведение (а я не верю, что это им
удастся), - у меня все равно нет денег.
А у тебя их много, Алек.
И нет у меня связей, в то время как ты можешь сдвинуть с места любое
дело с помощью трех телефонных звонков. Ты - умный и сильный. Или был умным
и сильным - семь лет тому назад. (Мне рассказали, что ты перенес две
операции, но не могли объяснить - какие. Надеюсь, что теперь ты в порядке).
Больше я распространяться не стану, чтобы ты не воспринял мои слова как
лицемерие, самоуничижение. Лесть. А я и не отрицаю, Алек: я готова
пресмыкаться перед тобой - сколько тебе угодно. Я готова сделать все, что ты
потребуешь. И именно это я имею в виду: "все". Лишь бы ты спас своего сына.
Будь я поумнее, я бы зачеркнула слова "своего сына" и, чтобы не