"Амос Оз. Мой Михаэль" - читать интересную книгу автора

Отец Михаэля сознательно избрал аскетизм образом жизни. По вечерам на
общественных началах возглавляет он клуб Рабочей партии в Холоне.
Возглавляет? Расставляет скамейки, расклеивает объявления, размножает
листовки, собирает окурки после заседаний. Может, было бы неплохо, если бы
наши родители встретились. Это уже было сказано, он просит прощения за
утомительные повторения. Что я изучаю в университете? Археологию?
Я снимаю комнату у очень религиозной семьи в квартале Ахва. По утрам я
работаю воспитательницей в детском саду Сарры Зельдин в Керен Авраам. А
после полудня слушаю лекции по ивритской литературе, древней и новой. Но в
университете я - вольнослушатель.
"Вольнослушатель - вольнокушатель", - Михаэль подбирал смешную рифму,
изо всех сил стараясь, чтобы пауз в нашей беседе не было. Однако успех не
казался ему столь очевидным, он попробовал еще раз поиграть словами. Но
вдруг умолк и предпринял новую, решительную попытку разжечь свою непокорную
трубку.
Я радовалась его смущению. В те времена я все еще с презрением
относилась к тому типу суровых мужчин, которых обожали мои подружки:
медведей-палмахников, обрушивавших на тебя неистощимый водопад комической
доброты, или трактористов с мощными бицепсами, которые появляются, покрытые
пылью Негева, и набрасываются на женщин, как мародеры, получившие город на
разграбление. Мне нравилось смущение Михаэля Гонена в кафе "Атара", зимним
вечером.
Знаменитый ученый вошел в кафе в сопровождении двух женщин. Михаэль
склонился ко мне, шепча его имя в самое ухо. Его губы коснулись моих волос,
и я подумала: "Вот теперь он вдыхает запах волос, и они щекочут его кожу". И
это было мне приятно.
Я сказала:
- Я могу читать твои мысли. Вижу тебя насквозь. Сейчас ты себя
спрашиваешь: "Что же дальше? Как продолжить?" Не так ли?
Михаэль вдруг покраснел, как мальчишка, уличенный в краже конфет:
- У меня еще никогда не было постоянной подруги.
- Не было?
Михаэль осторожно отодвинул пустую чашку. Взглянул на меня. В его
взгляде сквозила насмешка, упрятанная глубоко под покровом смирения:
- Пока.
Спустя четверть часа знаменитый ученый покинул кафе в сопровождении
одной из женщин. Ее подруга пересела за дальний столик, с горечью закурила
сигарету. Михаэль сказал:
- Эта дама завидует.
- Завидует? Нам?
- Скорее тебе ...
Михаэль снова попытался шутить. Но шутки были не смешны, потому что он
старался изо всех сил. Если бы мне удалось объяснить ему, что эти старания
говорят в его пользу. Меня завораживали его пальцы. Я не могла сказать об
этом, но и молчать боялась. Я стала рассказывать Михаэлю, что люблю
встречаться с известными в Иерусалиме людьми - писателями, учеными ... Эту
склонность я унаследовала от Иосифа, моего покойного отца. Когда я была
маленькой, отец всегда показывал мне знаменитостей, проходящих по улице. Он
очень любил выражение - "всемирно известный". С каким-то восторженным
удивлением шептал он мне, что профессор, только что скрывшийся в цветочном