"Амос Оз. Сумхи" - читать интересную книгу автора

чем дело? Пусть и другим даст слово сказать. И пусть успокоится: если он
согласен обменяться, то в дополнение к Шмарьяху он получит обратно свою
черную записную книжку, и еще он будет принят рядовым в группу "Мстители", и
еще я с ним помирюсь. А теперь пусть немного подумает и решит, что ему
лучше.
В эту минуту меня охватил какой-то сладкий туман, мурашки побежали по
спине, я ощутил теплый спазм в горле и радостную дрожь в коленях.
- Постой, постой! - попытался я протестовать, видя, как Гоэль начал
связывать друг с другом голубые ленточки, снятые с коробки, в которой была
железная дорога, но он уже изготовил из этих ленточек поводок и привязал его
к ошейнику Шмарьяху.
- Держи, Сумхи, - обратился ко мне Гоэль во втором лице, будто мы с ним
приятели, будто ничего не случилось в праздник Пурим там, в Бухарском
квартале, будто я - как все, - держи, да покрепче. Поначалу он, возможно,
начнет буйствовать, но через день-два, глядишь, он к тебе привыкнет. А пока
стоит подержать его на привязи. Через пару дней он будет исполнять все, что
ты ему прикажешь. Только сделай мне одолжение, ухаживай за ним как следует.
Завтра в три часа приходи в наше секретное место - на крышу к Тарзану
Бамбергеру - и на лестнице скажи Бар-Кохбе: "Роза долин", и подожди, пока он
ответит: "Лилия Шарона", а тогда ты ему скажешь: "Река Египетская", - и тебе
можно будет пройти. Это - пароли нашей группы "Мстители". Потом ты принесешь
присягу, а я отдам тебе черную записную книжку с теми самыми стихами, про
которые я уже успел забыть, о чем там пишется. Все! Так смотри, приходи в
три! Не забудь! Шмарьяху! Сюда! Теперь ты пойдешь с Сумхи! Все! Держи его,
Сумхи, держи покрепче! Пока! - Пока, Гоэль, - ответил я вежливо, словно я
был ему, как все, и только сердце в груди билось, как радостная птица: "У
меня есть настоящий волк, молодой волк, и я научу его разрывать горло".
Мне пришлось силой волочить этого упрямого волчонка, который цеплялся
лапами за каждую щель в тротуаре, беспрерывно взвизгивая и скуля, что,
конечно, не делало ему чести. Но ничего этого я слышать не хотел, я шел
вперед, таща за собой упирающегося пса, и всей своей душой стремился в дикие
леса, в непроходимые джунгли, и там, в полной безнадежности, одинокий герой,
я стоял, окруженный плотным кольцом людоедов, разукрашенных в цвета войны и
потрясавших копьями и дротиками. Голыми руками я разил их справа и слева, но
новые и новые полчища с дикими кличами катились на меня из глубины леса,
вместо тех, которых я сразил, и вот уже силы мои на исходе, и толпа врагов
сжимает кольцо вокруг меня, скаля зубы и издавая победные вопли, и тут я
легонько свистнул, и из чащи ринулся на них мой собственный волк, грозный и
жестокий, разрывая их поганые глотки своими острыми зубами, так что дикари с
криками ужаса бросились в разные стороны, а мой волк улегся у ног, тяжело
дыша, глядя на меня снизу вверх с выражением безмерной любви, словно хотел
спросить: "Я хороший?"
- Да-да, ты - хорошая собака, - сказал я.
А про себя подумал: "Вот оно, счастье. Вот она, жизнь. Вот любовь, вот
я".
А потом наступила тьма, но мы продолжали свой путь в сумраке джунглей к
истокам реки Замбези, в глубь земли Убанги-Шари, где никогда не ступала нога
белого человека, но куда стремилась моя душа.

ГЛАВА ПЯТАЯ. КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ