"Вячеслав Пьецух. Серафим Серафим (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

если у нас все как в жизни, только наоборот?! Скажем, в жизни власть
имущие вращают судьбами людскими, а у нас они нужники чистят с утра до
вечера - это как?
- Господи, Твоя воля: неужели у вас и нужники есть?
- Нету, конечно, это я так... для слога, чтобы ты понял, что тут у нас
все происходит на возвышенный манер, то есть наоборот. Например, в прямой
жизни ты развивался от зародыша до самоубийства, а в загробной жизни -
стоп машина, так ты и будешь серафимом до самого Страшного суда, пока твое
дело не отправят на пересмотр.
- И долго придется ждать?
- Это знает один Хозяин.
- Ну что вам сказать, дедушка...
- Какой я тебе дедушка?!
- Виноват... Ну что вам на это сказать: что-то мне не нравится такая
раскладка сил. Опять, е-мое, складское дело, еще чего доброго пожалует
сюда фельдшер Егоров, прохвост такой, которого я и на Земле-то терпеть не
мог, журнала "Наука и жизнь" у вас поди не достать, при вашем инвентаре
мне прозябать неизвестно сколько, и вообще какая-то намечается
безысходность, ну не лежит у меня душа к этому загробному существованию,
вот и все!..
- Не канючь, Фима, - сказал старик. - Вот тебе ключи, иди принимай
дела.
Серафим тяжело вздохнул, неохотно принял связку старинных ключей и
посмотрел в ту сторону, откуда он давеча появился, причем в глазах его
образовалось нечто опасно-беспокойное, нечто такое, что было в его глазах,
когда он наткнулся на веревку для сушки белья, и тут Серафима обуяла
больная грусть. Где-то там, далеко-далеко в непроглядной мгле, бытовало
восточное полушарие, Средиземное море... ну и так далее, вплоть до
зоотехника Иванова, который, может быть, еще размышлял о том, возвращаться
ли ему на день рождения похмеляться или идти домой.
Вероятно, Домна Васильевна обладала некоторыми телепатическими
способностями, ибо в те минуты, когда впоследствии на ее Серафима нападала
больная грусть, со старухой делался род припадка и она разговаривала с
покойником, как с живым. Выйдет за калитку, сядет на скамеечку, сдвинется
в одну сторону и, поворотясь в другую, беседует с пустотой. Солнце
садится, на деревню опускается умиротворение и покой, даже собаки не
брешут и живность прикорнула по курятникам да сараям, веет вечерний
ветерок, ласково пахучий, как новорожденные, а Домна Васильевна сидит на
скамеечке и беседует с пустотой...
- Ну вот, значит, сынок: фельдшер Егоров опять у нас покрал примерно
четыре охапки дров.
Серафим ей в ответ:
- Хрен с ними, мамаша, еще наколешь.


--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 07.08.2002 14:42