"Вячеслав Пьецух. Четвертый Рим (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

Естественно, масштабы иофановского Дворца, а главное - монумента, не
могли не волновать молодое воображение, и потому это даже закономерно, что
поутру 28 апреля 1932 года Ване Праздникову явилась такая мысль: если
застеклить темя и затылок у статуи Ильича, то в голове свободно
разместится большая библиотека. Нужно, правда, заметить, что накануне он с
другом Сашкой Завизионом выпил две бутылки "Донского игристого", а
впрочем, на Руси с похмелья не всегда приходят дурные мысли.



2


Ваню Праздникова до такой степени увлекла его выдумка, что он дольше
обыкновенного провалялся в своей постели, каковой ему с детства служил
топчан из парусинового прямоугольника, прикрепленного к прочным дубовым
козлам; поднялся он примерно в половине восьмого, оделся и стал осторожно
выбираться из комнаты в коридор. Осторожность тут требовалась потому, что
Ваня жил с матерью, которая спала на большой железной кровати, украшенной
хромированными шарами, древним дедом, который спал на полу, завернувшись в
старый турецкий коврик, даром что когда-то служил ремонтером при полку
Голубых гусар, и десятилетней сестренкой, которая спала на столе, а
поскольку площадь их комнаты составляла восемь квадратных метров, то
волей-неволей приходилось осторожничать по утрам, чтобы не побеспокоить
дрыхнущих домочадцев, и главное, чтобы на деда не наступить. Выбравшись в
коридор и внимательно притворив за собою дверь, Ваня направился в туалет,
такой сырой и холодный, что парень весь покрылся гусиной кожей, потом
умывался довольно долго из напольного умывальника с педалью для подачи
воды, а умываясь, раза два посмотрел на свое отражение в маленьком
зеркале, и оба раза ему отозвалась симпатичная московская рожа с
зеленовато-серыми, значительными глазами, которые смотрели по-тогдашнему
задорно и с некоторой издевкой. Затем Ваня проследовал в кухню, где
соседки в неглиже уже толкались у круто пахнувших керосинок и веселый
инженер Скобликов, работавший на фабрике "Кожимит" начальником смены,
наигрывал губами арию из "Аиды"; тут Ваня позавтракал холодной
картофелиной, предварительно намятой зернистой солью, попил чайку из
оловянной солдатской кружки, потом накинул материно пальто, впрочем,
похожее на мужское, хотя и застегивалось оно на левую сторону, нацепил на
голову выгоревшую кепку с огромным козырьком по тогдашней моде и
отправился со двора.
Жил Ваня Праздников на северо-восточном конце Москвы, у Преображенской
заставы, на Русаковской набережной, в высоком фабричном доме. По весне,
когда Яуза выходила из берегов и затопляла первые этажи, на улицу
выбирались через чердак, к которому тогда прилаживались необычайно высокие
и продолжительные мостки. Старики в ту пору из дома вовсе не выходили, а
Ваня даже с удовольствием проделал заковыристый этот путь и около восьми
уже дожидался трамвая на остановке.
До кооперативного техникума, который располагался в самом центре
Москвы, между Рождественкой и Неглинной, ему нужно было ехать на двух
трамваях. Характерная особенность этой езды состояла в том, что во всякое