"Геннадий Падаманс. Хиросима" - читать интересную книгу автора

Где мой покой?

В зелени?
А может, в тишине?
А может в серой мгле,
Что под зеленью,
Что вечна?

А если вечна
Та трава,
По которой ходим,
То значит ли, что
Моя тропа
Немного выше
Вечности?

Письмо пришло в среду утром. А после обеда я шел в магазин, накрапывал
вечный дождик вперемешку со снегом, мозги совершенно раскисли, как и прах
газона под ногами - в общем, слякоть была повсюду, снизу, сверху и внутри;
слякоть была повсюду - и к этой слякоти предстояло мне адаптироваться.
Впрочем, последнее слово меня испугало. Наверное, так выражаются доктора. А
докторов я не любил тоже, как и автор письма, которое не размокало в моей
голове, а, наоборот, окаменело, будто стела гранитная, словно своих проблем
у меня не хватало. Семь бед - один ответ.

Как висит человек... Совсем не так, как о том пишут в книгах. Когда мне
было лет шесть, я видел, как висел наш сосед. Пена изо рта, вывалившийся
язык, голова набок - ничего такого не помню. Просто висел человек. Наш
сосед. Все остальные соседи сбежались и растерянно созерцали. И я созерцал.
И меня пугало только одно: вдруг этот сосед, дядя Боря, придет ко мне ночью,
во сне. Кто-то сказал, что он будет теперь приходить. Но он не пришел. Он -
ушел. И в этом даже было что-то такое презрительно-романтическое. Совсем не
то, о чем распинаются в книгах: пена изо рта, вывалившийся язык, сломанные
шейные позвонки... разве что позвонки, голова у дяди Бори, кажется,
свесилась в сторону, наклонилась слегка из любопытства: как там мир в кривом
ракурсе? А прочее - просто висит человек. Просто ушел.
Когда-то я работал промышленным альпинистом. С тех пор у меня осталась
страсть к веревкам и узлам. А еще у меня осталась страсть к стихам. Стихи я
писал много хуже, чем вязал узлы. Вернее, в стихах я тоже вязал узлы - не
хуже, не лучше - просто вязал. Такой вот, скажем, узелок:

Я умею складывать кубики слов.
Я умею нанизывать бусинки снов.
Я умею мечтать, открывать, ворожить -
Почему, отчего не умею я жить?

Все петли правильные как будто, а узел никак не выходит. Художественный
плач. У этого парня про иволгу лучше. По-настоящему.

Я лежал на диване и глазел в потолок. За окном садилось солнце, его