9

Вески выскочила в коридор с ручной автоматической пушкой наперевес. Дуло описало в воздухе обычную при стрельбе дугу. «Ну, сейчас мы этим тварям покажем!» – сгорая от азарта, думала она. Полет подошел к концу; оставалось только спуститься на саму планету. Вслед за Вески в коридоре прыжком очутился Дрейк. Нетерпение жгло и его. Впереди ждали приятно щекочущий нервы страх, который нужно было прищучить, и ни с чем не сравнимая радость боя. За Дрейком проследовал Хиггс, сдержанный и сосредоточенный против обыкновения. Как и многие мальчишки, он с детства мечтал о подвиге. Если верить этой Рипли, у него сейчас был шанс. Главное

– не погибнуть в двух шагах от победы, а для этого нужно ни на секунду не распускаться. «И чего они так резвятся? – неодобрительно думал Эйпон. – Дело как дело. И ни к чему это всякое ребячество…» На лице Веры отражалась сдерживаемая ярость. Нет, не по отношению к предполагаемому противнику – ему она была почти благодарна за лишнюю возможность доказать всем, что она не хуже других: «моя победа многим утрет нос…» Совсем иные мысли занимали Хадсона. «Ну какого черта я ввязался в это грязное дело? Это ведь даже не люди, – монстры, чудовища, уроды проклятые… Они сметут нас в одну секунду! Не проще ли выбросить все это оружие и доложить инопланетянам: «Ваш завтрак прибыл…»

Возле челнока перед взводом очутился Горман. «Черт его знает, что из всего этого выйдет, – у него на душе скребли кошки. – Если дело выгорит – это повышение и успех, но кто его знает… Уж слишком темное дельце».

Чтобы его колебания не стали заметными подчиненным, он сухо произнес:

– Так, беспокоиться не о чем.

– Ага, высаживаемся, побеждаем и улетаем, – прокомментировал кто-то.

– Все понятно? – грозно переспросил лейтенант.

В ответ раздалось дружное «да».

– Акция будет развиваться по плану. Никаких отклонений… – Взвод начал выстраиваться в жалкое подобие шеренги. – Как сказано: высаживаемся, побеждаем и улетаем. – (Горману понравилась эта фраза. Для себя он решил, что обязательно запишет ее в блокнот.) – Поняли?

В строю зашумели.

– Внимание, готовность! – скомандовал Горман. – Посадка!

Раздавшиеся возгласы чуть не заглушили команду. Перед лейтенантом, казалось, находилась полудикая, охваченная жаждой крови орда.

– Все – быстро в транспортер! – выкрикнул он.

– Еге-е-гей!

– Ура!

– Ура! ура! ура!

– Давай!

– О-го-го! – звучало со всех сторон.

Трудно было поверить, что так могут вести себя специально обученные для подобных заданий люди.

Собственно, даже для простого взвода такое поведение нельзя было назвать обычным; позже, в полете, кое-кто удивлялся и своим выходкам, и несдержанности товарищей. На деле почти все, в большей или меньшей степени, ощущали необычность этого задания, возможно, не встречавшуюся ранее опасность. Так или иначе, нервное состояние прорывалось у каждого по-своему. Крики были своего рода клапанами, позволявшими слегка выпустить пары нервного напряжения.

– Быстро, все! Быстро! – подгонял сержант Эйпон.

– Ура-ура-ура!

– Го-го-го-го!!!

Шум не умолкал.

– Полные олухи! – заорал лейтенант Горман. – Быстро в транспортер!

Вопреки кажущемуся беспорядку, команду-таки исполняли: к этому моменту большая часть десантников успела скрыться в брюхе приземистой и остромордой «в профиль» машины.

– Так, свои места при боевом расчете вы знаете, – продолжал лейтенант. – Оружие закрепить! Всем занять места, сесть и успокоиться!

Общая горячка передалась и ему. Он вынужден был признаться себе, что волнуется немного сильнее допустимого, и это его злило.

Возгласы десантников постепенно перешли в нечленораздельное бормотание и начали стихать.

– Закрепить запоры! – уже с водительского места скомандовал лейтенант.

Металлические дуги страховки опустились с ноющим ворчанием, словно и они переживали вместе со всеми.

«Вот и начался наш конец», – тупо глядя перед собой, подумала Рипли. Если бы от нее хоть что-то зависело, она остановила бы сейчас операцию. Слишком много времени прошло, чтобы на планете хоть кто-то мог уцелеть. А раз так – зачем спускаться, рисковать жизнью этих здоровых ребят? Только для того, чтобы доказать ее, Рипли, правоту? Не слишком ли дорогая получается цена? Думать об этом было противно.

– Так, лейтенант?

– Бишоп, начинаем!

– Понял!

С глухим урчанием транспортер въехал в люк челнока.

– Все готовы?

– Поехали!

– Готовы? – еще раз переспросил Горман.

– Да!

Лейтенант медленно вдохнул воздух и сцепил пальцы.

Из микрофона донесся голос Ферроу:

– Начинаем процедуру запуска!

Гудение и особый механический шорох заполнили внутреннее пространство челнока.

– Шасси поднято. – Казалось, что говорит робот. В такие минуты Ферроу действительно ощущала себя машиной. Одна команда, другая…

– Ы-ы-ы-ы-ы – заныло шасси.

– Зажигание включено.

– Ш-шу-шу-шшшшшшшу – зашуршал механизм.

– Так, давайте сюда данные о станции…

– Все шлюзы загерметизированы.

– Все?

– Все, кроме одного выходного, загерметизированы.

– Так, готовность. Десять секунд. Девять, восемь…

Веселье сползло с лиц десантников. С этого момента начиналась работа.

Отсчитывающий секунды до старта и… кто знает, чего еще, голос Ферроу звучал неумолимо, как судьба.

– Семь, шесть…

«Вот и жизнь уходит так же…» – тоскливо думала Рипли.

– Пять…

– На скоростном лифте отправляемся прямо в ад! – экзальтированно заявил Хадсон. Он старался изобразить веселье, но страх сковывал мимические мышцы, и вместо улыбки на его лице возникла гримаса.

– Четыре, три…

«Как долго она считает, – недовольно сказал себе Хиггс. – Только нервы треплет… А, черт, нужно было выспаться как следует, а то эта канитель затянется надолго…»

– Два, один… Поехали!

На уши десантников обрушилась какофония скрипов, гудений, лязга, скрежета и шипения – открывался шлюз.

Полускрытое очками лицо Ферроу еще больше стало похожим на овечью морду.

– Переключаю пеленг показательного радиуса…

– Два-четыре, профиль виден, – ответили с корабля.

– Все ясно. Курс взят…

Челнок летел свободно, словно падал; это вызвало не слишком приятные ощущения, похожие на те, что человек испытывает при сильном страхе.

– Включи, пожалуйста, ускоритель, – посоветовал Бишоп, наиболее четко угадавший природу этих ощущений – большинство было склонно приписывать их, вопреки всему предыдущему опыту, нервам.

– Включаю, – Ферроу взялась за рукоятку. – Эй, все берегите головы: немного потрясет.

«Немного» – было сказано очень мягко. Только непродолжительность тряски избавила от необходимости убирать результаты охватившей всех тошноты.

«Это какой-то конец света!» – мысленно простонал Хадсон, чувствуя, что еще секунда – и кишки вылезут изо рта. Большинство других вообще на это время лишилось способности о чем-либо думать.

Наконец тряска осталась позади; челнок выровнялся, шум поутих, и спустя некоторое время десантники и прочие члены экипажа, к которым относились также Рипли и Берт, опять не знали, чем отвлечься от мрачных мыслей.

«Хватит! Меня все это больше не колышет!» – решил про себя Хиггс и закрыл глаза, настраиваясь на сон. Тихоня Кроу принялся мурлыкать себе под нос какую-то песенку, что окончательно привело Хадсона в расстройство.

Дрейк уставился на бюст Вески. Молодая женщина притягивала его как магнит, но он считал слабостью в этом признаться. Вески хмуро изучала лейтенанта. Командир нравился ей все меньше.

– Эй, лейтенант, – наконец не выдержала она. – Лейтенант, сколько вы вылетов сделали?

– Тридцать восемь, – ответил Горман и, опасаясь, что его неправильно поймут и уличат во лжи, уточнил: – Тренировочных.

При этих словах даже у невозмутимой Вески внутри что-то сжалось.

Хадсон тихо застонал.

– А боевых?

– Два. – И снова уточнил: – Считая с этим.

– О, черт! – выдохнула Вески.

– Идиотизм, – прошипел кто-то.

– Кранты всем…

– Да бросьте… чего там…

– Ну и ну!

«Я так и знала», – обреченно подумала Рипли.

– Данные – ноль четыре, переходим на конечный спуск, – объявила Ферроу. Ее слова никому энтузиазма не прибавили.

Притворяться было не перед кем и незачем. Мысли о победе и ожидаемых наградах сами по себе улетучились. Предстоящее дело обещало только опасности – и ничего больше.

– У меня что-то плохое предчувствие, – пробормотал Дитрих.

– У тебя всегда плохое предчувствие, – огрызнулся Фрост. – Если с тобой что-то случится, я, вернувшись, позвоню твоей маме.

Этот короткий диалог окончательно настроил всех на мрачный лад.

Чтобы отвлечь десантников от подобных разговоров, способных полностью уничтожить остатки боевого духа, Горман снова заговорил:

– Хорошо, давайте проверим мониторы. Так, вижу всех; все выглядит неплохо. – На глаза лейтенанту попался спящий Хиггс. – Дрейк! Поправь свою камеру! Что-то я тебя не вижу… – По монитору ползли пестрые волны. Дрейк стукнул по камере – волны пропали. Не догадываясь о его «маневре», лейтенант довольно отметил: – Вот так уже лучше… Немного наклонись, чтобы я мог тебя видеть… Так, хорошо. Через две минуты садимся. Готовьтесь!

– Угу, сейчас!

– Эй, кто-нибудь, разбудите Хиггса!

Вместе с Хиггсом проснулся и механизм выпуска атмосферных крыльев.

Челнок стал похож на огромного металлического скорпиона с угрожающе поднятыми клешнями.

Скорпион полз по облакам, рваным и мрачным, ожидая встречи с достойным противником. Внизу намечались контуры станции, такие же хмурые и жесткие на вид.

Станция – во всяком случае, определенная ее часть – лежала в объятиях уродливых железных рук остатков корабля инопланетян. Летающий «скорпион» выглядел на его фоне жалкой букашкой, слишком много вообразившей о себе. Станция казалась мертвым гигантом; ничто не говорило о том, что в ней еще теплится жизнь. Молчал эфир, не регистрировались обычные помехи от мощного электромагнитного поля; не было заметно ни одного движения, ни одного огонька. «Неприятно», – подумала Ферроу, глядя на внушительную и тоскливую картину. Действительно ли от нее веяло ужасом, или это было игрой нервов,

– но смотреть на станцию было нелегко.

– Спускаемся! – Даже голос Ферроу показался немного чужим. – А где этот чертов бакен? Ага, вижу.

Она говорила вслух скорее сама для себя, чтобы отделаться от сковывающего волю предчувствия. Вряд ли можно было назвать другой вылет, в котором так бы не хотелось участвовать большинству профессионалов.

«А ведь станция красива. Во всяком случае, грандиозна. Она способна поражать воображение… Но, Господи, зачем на нее обрушилось это несчастье?!» – застонала в душе Рипли.

– Это и есть атмосферный процессор? – Рипли повернулась к Берту. На его лице расцвела довольная улыбка. Похоже, только он один выпал из общего настроения. Представитель Компании был почти весел, во всяком случае, доволен жизнью.

– Да-да, – гордо сообщил он. – Удивительное сооружение; полностью автоматизировано. Это производит наша Компания.

Он почти умиленно посмотрел в иллюминатор. Тягостное ощущение от неподвижности станции миновало его. Берт не видел гиганта, трагичного в своей беспомощности – перед ним была просто автоматизированная система, по какой-то причине находящаяся в нерабочем режиме.

Глядя на лицо Берта, Рипли вдруг явственно ощутила, что очень хочет врезать ему по морде.

Корпуса процессора замелькали совсем рядом – полет подходил к концу. Теперь все зависело от Гормана. Он собрался с мыслями, подтянулся и приступил к выполнению своих обязанностей, то есть снова принялся отдавать команды. «Я не ошибусь… Я не ошибусь…» – внушал он себе.

– Так, Ферроу, сажаешь транспортер у главного корпуса колонии и сразу возвращаешься назад на корабль. – Чтобы не молчать, Горман констатировал то, что не нуждалось в констатации: – Никакой видимой жизни нет.

– Всех сожрали, – прошептал себе под нос Хадсон.

– Подожди, Ферроу, – снова заговорил лейтенант, – сделай сначала круг над комплексом, поняла?

Этого времени, по расчетам Гормана, было вполне достаточно, чтобы подавить в себе остатки неуместных эмоций, но вид пустующей станции только усилил тревогу.

Правда, именно на этом облете удалось заметить небольшие следы жизни: в одном из зданий комплекса все-таки горел свет, не замеченный сверху.

«Может, там еще кто-нибудь есть», – Рипли с надеждой подалась вперед, чтобы получше разглядеть окна.

– По-моему, ничего не повреждено, – сообщила Ферроу. – У них по-прежнему есть электричество…

– Все, Ферроу. Садишься на посадочной площадке и сразу же улетаешь; а мы остаемся.

– Приготовиться!

Челнок пошел вниз; лобовое стекло потемнело от дождевых капель – погода всячески старалась соответствовать настроению.

– Посадка произведена, – доложила Ферроу, когда челнок в очередной раз качнулся и замер.

– Даю десять секунд, – на повышенных нотах скомандовал лейтенант Горман. – Хорошо… А теперь, ребята, будем действовать аккуратно и четко.

– («Ну что ты шумишь», – поморщился Хадсон.) – Быстро, быстро! не теряем ни секунды! прочесываем территорию!