29

«Зачем я думаю о ней столько времени? – ругал себя Хиггс и ничего не мог с собой поделать. Обманывать себя, что Рипли интересовала его только как самозваное, но достойное начальство? Он очень быстро признал за ней право командовать как за более опытной по части общения с Чужими (так же, как и сама Рипли – за маленькой Ребеккой). Рипли ему нравилась. Однажды заметив это, он никак не мог избавиться от этой мысли. – Ну какое право я на это имею? Сейчас, когда мы в любой момент можем погибнуть… Это просто наваждение какое-то! Но, с другой стороны, не избавляет ли опасность от необходимости прикидываться и обманывать себя? Если любишь – люби. Так должно быть, и так будет. Помнится, Дрейк жаловался мне на то, что всякий раз в критические моменты ему вспоминались все те романы, которых он так и не начал… Бедняга Дрейк, он всегда старался выглядеть перед другими циником, чтобы скрыть свою застенчивость. Он ведь любил Вески. И что? Кому стало лучше от того, что он ни разу ей в этом не признался? Ведь как знать, если бы это произошло, они могли бы стать законными мужем и женой и не попасть в этот дурацкий вылет. И из-за чего? Из-за того, что все мы привыкли слишком мудрить с чувствами. Разве это естественно? Вот сейчас пойду к Рипли и все ей скажу. Я не найду для себя более подходящей подруги, чем она. Уж слишком она… настоящая. Вот прямо сейчас пойду – и признаюсь… Назло всем этим тварям, что где-то скалят зубки!..»

Так или иначе, Хиггс решил отыскать Рипли. А там уже – как получится.

Рипли перебирала документы. Ее мысли были отнюдь не возвышенны. Почему-то ей в голову запала одна мелкая деталь, о которой раньше как-то не думалось: почему вдруг трагедия произошла уже после ее доклада комиссии? Если до этого прошло несколько лет… Что-то здесь было не так, и, пересматривая документ за документом, она старалась найти на это ответ. Постепенно подозрения приобретали все более конкретный характер.

Для того, чтобы разыгралась эта трагедия, нужно было, чтобы кто-то из колонистов прошел на корабль. Если бы это было сделано в самом начале, пока они просто обживали планету, в этом не было бы ничего удивительного. Сколько времени можно потратить на изучение местности? Несколько дней, месяцев, даже год. Они прожили здесь долго, достаточно долго, чтобы можно было с уверенностью сказать, что корабль чужаков их не интересовал. Чем же был вызван их визит туда? Судя по всему, процессор работал в своем режиме и не требовал расширения. Начинать новые исследования местности было незачем. Тем не менее кто-то это сделал – и уже после того, как ее собственная история стала известна Компании. Значит, был дан приказ специально пойти на этот инопланетный корабль. Пойти для того, чтобы проверить ее, Рипли, слова. И тот, кто отдал этот приказ, прекрасно осознавал, что ставит под угрозу жизнь десятков людей.

Теперь Рипли искала этот приказ. В том, что он будет обнаружен, она не сомневалась.

В комнату кто-то вошел. Рипли на секунду приподняла голову – это был Хиггс – и снова углубилась в свое занятие.

«Какое у нее усталое лицо, – подумал Хиггс. – И как она занята… Может, лучше ей не мешать?»

Решительность быстро покидала его. Одно дело – размышлять о таких вещах наедине с собой, а другое – сказать человеку вот так, в глаза. Тем более, что ее мысли заняты чем-то другим.

Что будет, если он начнет как-то не так? Она не просто посмеется, она разочаруется в нем как в человеке несерьезном, способном тратить время на пустяки в такой момент. «Но ведь для меня это не пустяки!» – запротестовал он против собственной же мысли.

Нужно было или уходить, или начинать разговор. «Но что я могу ей сказать? Что она мне нравится? Боже, до чего это глупо звучит!»

Рипли перевернула еще один лист, и вдруг ее лицо словно заострилось.

Перед ней лежал тот самый приказ.

«Чему ты удивляешься? – спросила она себя. – Разве не его ты искала?»

Его. Но доказательство подлости сильнее действует на человека, чем простое подозрение в ней. Пока его нет, можно еще заставить себя поверить, что мир не так уж плох.

Документ лежал перед ней.

«Лучше бы его не было», – с отвращением посмотрела на лист бумаги Рипли.

«Что с ней? – подался вперед Хиггс. – Ей нехорошо?»

«Что же мне делать теперь? – подумала Рипли, продолжая изучать страшную бумагу. – Устроить скандал? Как это мелочно и глупо… За это полагается суд. Да, законный суд и законный приговор. Я буду не я, если этого не добьюсь! Пока же… Нет, шума поднимать не надо. Здесь он может только повредить. У нас у всех и так уже зашкаливают мозги от перегрузки. Если добавить сюда взрыв реактора, который может грянуть в любой момент, и еще это… Кому под силу будет это выдержать?»

«Я не могу смотреть, как она переживает. Что же такое она нашла? Спросить? Нет, лучше не надо. Если надо, она расскажет и так. Я не имею права требовать от нее отчета. Однако ее крепко задело…»

«Но как сохранить этот документ? Пожалуй, ради этого одного стоит выжить. Не чудовища виноваты во всем – точнее, не ЭТИ чудовища, а другие, которые именуют себя людьми. И вот с ними-то и нужно поквитаться, уничтожив сперва Чужих. Во всяком случае для одного человека сей документ означает смертный приговор, а для остальных мерзавцев послужит хорошим предупреждением. Ну, Компания, теперь берегись!»

Рипли сложила лист бумаги. Его нужно было спрятать, но почему-то она не могла этого сделать, хотя бумага почти физически жгла ей руки.

Словно ища поддержки, она подняла голову и посмотрела на Хиггса.

«Ну вот, – напрягся он, – теперь я просто обязан ей что-то сказать. Но что?»

– Ну что ж, – начал он, – что могли, мы сделали. – «О чем это я? – ужаснулся он. – Только такого дурацкого доклада и не хватало…»

– Что? – переспросила Рипли, словно очнувшись ото сна.

«Хватит нервов. Сейчас у тебя две задачи: донести доказательство до сведения суда и позаботиться о девочке. Ни о чем другом ты не имеешь права думать», – дала она себе новую программу. – «Вот только выяснить бы, когда может грянуть этот проклятый взрыв…»

«Ну чего я тяну? – спрашивал себя Хиггс. – Решил сказать, значит…»

Несколько секунд он искал, с чего бы естественней начать разговор. Вдруг ему в голову пришла хорошая идея, и он невольно улыбнулся самому себе, радуясь своей находчивости.

– Пожалуйста, надень это на себя, Рипли, – Хиггс протянул ей браслет с небольшим циферблатом, который Рипли в первое мгновение приняла за часы.

– А что это? – недоумевая взяла она в руки предложенную вещицу.

– Это локатор, маркер. Индивидуальный передатчик и одновременно приемник. У меня есть второй такой же, и я буду всегда знать твое местонахождение.

– Да? – приподняла брови Рипли. Мысль о каком-то маркере никак не укладывалась в ее голове – для нее просто не было места.

Впрочем, вещичка могла оказаться полезной: мало ли какие сюрпризы готовила им еще эта планета. Иметь возможность всегда найти человека было совсем неплохо.

– Это на всякий случай, – пояснил Хиггс, все больше смущаясь. Он уже был уверен, что так и не сможет признаться ей в своем чувстве. Может быть, когда-нибудь – но не сейчас.

– Спасибо, – кивнула Рипли. Она так и поняла его жест: на всякий случай. Если бы всем раздать такие маркеры…

«И все же дать ей маркер – это красиво, – размышлял Хиггс. – Просто символически. Раньше дарили друг другу кольца… Правда, это как-то нескромно: «обручальный маркер». Совсем даже нескромно».

– Это, конечно, не значит, что мы помолвлены, – поспешил заметить он, пока такая же мысль не успела прийти ей в голову. – Это не кольцо…

«Хороший все же парень этот Хиггс, – усмехнулась про себя Рипли, – такой скромный. И за что ему все это досталось? Жаль его…»

О том, что он десантник, профессионал, выбравший свой жизненный путь самостоятельно, ей сейчас как-то не думалось…