39

Когда они вошли в помещение координационного центра, их лица были каменными. Хиггс сунул дуло винтовки Берту в подбородок.

Представитель Компании подался назад, но его не пустило кресло.

«Так, кажется, мои дела плохи», – промелькнуло у него.

На то и было похоже: лица предвещали нешуточный разговор.

«Не повезло…»

Мысли Берта заметались в поисках выхода. Можно ли еще обмануть этих людей, отвертеться? Если не сплоховать, то – да…

Природа все же не обидела его мужеством – несмотря на угрозу, мысли его не потеряли до конца своей ясности.

Хуже было другое: он не знал, что можно сказать. Просто не знал.

– Я предлагаю поставить эту сволочь к стене, – процедил сквозь зубы Хадсон.

Одна мысль о том, что Берт мог проделать это с кем угодно, вызывала у него дикую ярость.

– Правильно, – поддержала его Вески, – расстрелять его!

Берт попробовал отклониться от больно въехавшего в подбородок дула – из-за этого на его лице появилась гримаса. В другой ситуации можно было бы подумать, что он насмехается над своими судьями.

«Что им сказать? Что?!» – крутилась на одном месте его мысль.

Ответа не существовало. Такие преступления не прощают…

«Будь проклята эта Рипли!»

Она, его враг, стояла тут же и с отвращением смотрела на него.

– Это глупость! – выдавил Берт. – Что вы слушаете кого попало… Мало ли что может выдумать эта женщина!

– Он решил, что ему не провести Чужих через карантин, – Рипли встала над ним, непреклонная, как сама судьба. Ее голос был одновременно холоден и страстен, но ненависть загнала все лишние интонации и обертоны далеко вглубь. – Однако он придумал другой способ: чтобы один из нас нес в себе зародыш, и тогда можно будет протащить его внутри спящего. Никто бы и не узнал, что я или Ньют несем в себе эмбрион.

– Но мы бы знали! – возразила Вески.

Ее лицо было хищно оскалено.

«Выход… в чем же выход?» – металась мысль Берта.

– У него и это было продумано, – продолжал вещать грозный прокурор. – Он, скорее всего, собирался по дороге домой вывести из строя несколько гибернаторов – тех, в которых лежали бы вы. Он избавился бы от вас, а потом рассказал бы первую попавшуюся историю.

«Так, что меня еще может спасти? Главное – ускользнуть сейчас от их судилища… Потребовать, чтобы меня судили по закону, а там – адвокаты, поддержка Компании…» – думал Берт, а по его спине полз ноющий холодок.

Все это легко сказать, но ведь и они прекрасно догадываются о такой возможности… Да, суд – не гарантия спасения – только шанс. Или отсрочка, за которую придется заплатить потом долгим мучительным ожиданием. И все же

– пусть лучше будет суд. Пока есть жизнь, есть и надежда. А вот разрывная пуля в голову…

Берту показалось, что по возможной траектории пули пролетел щекочущий внутренний ветерок и поднял волосы на затылке.

– Ты – покойник, понял? – вызверилась на него Вески. – Я тебя сейчас пришью!

– Да все это ерунда! – зачастил Берт. Щекотка на «траектории пули» усилилась; он все еще боялся. Не только у хороших людей сильно развит инстинкт самосохранения: такой борьбе позавидовала бы и Рипли. Все его силы, все мысли были сосредоточены сейчас на одном – спастись!

– Это психоз! Послушайте сами, что она говорит… У нее паранойя! Это бред! Что она придумала, – очень нужно было все это затевать!..

– Ну и жалкий же ты тип, – уничтожающе и презрительно взглянул на него Хиггс.

Снова взгляд Берта отчаянно заметался. «Если бы здесь был Бишоп… Может, Хадсон? Он испуган и потому зол. Вески?.. Нет. Это не женщина – зверь в человечьем обличье, ждать жалости от нее нелепо. Хиггс… Вроде натура потоньше, но сейчас совершенно не в себе – видно, Рипли успела его накрутить. Горман? Он мог бы помочь, но вряд ли сделает это. Горман слишком крупно лажанулся с операцией в процессорном комплексе и, скорее всего, рад будет свалить на него и свою вину. Кто станет обвинять лейтенанта, если есть готовый «предатель рода человеческого».

Дуло продолжало упираться в подбородок, сверля его своим пустым взглядом.

Спасения не было.

– Берт, ты понял, – Рипли-обвинитель продолжала свою речь, – что на этих организмах можно сделать большие деньги, а ради денег ты пошел бы на все.

– Хватит! – Черные глаза Вески агрессивно сузились. – Мы его сейчас расстреляем!

«Нет, только не сейчас! – взмолился Берт. – Не надо! Нет!!!»

Бесполезно. Этих людей ничем не убедишь. Сейчас они сдернут его со стула, толкнут к ближайшей стене, а потом боль – и конец…

«Бог, дьявол, помогите хоть кто-нибудь!»

Хиггс рывком заставил представителя Компании подняться и поволок к стене. «Пощадите… я не хочу!» Ноги у Берта подкашивались, но мысли и сейчас работали так же четко, развертывая перед ним все ужасы близкого конца.

«О дьявол, я отдам тебе душу, только помоги!»

– Нет! – раздался вдруг голос Рипли, и Берт радостно встрепенулся: вдруг жажда полностью насладиться местью или дурацкое пристрастие к полной законности заставят ее потребовать той отсрочки, о которой он молил? – Подождите…

Рипли не договорила.

Произошло нечто, доказывающее, что призывы Берта были услышаны, – неожиданно погас свет.

Хадсон, успевший вцепиться в Берта, толкнул его в сторону стола.

Стало тихо.

Очень тихо.

Было слышно дыхание каждого.

– ОНИ отключили электричество, – уже другим голосом произнесла Рипли.

– О нет!! – застонал Хадсон.

Темнота была неполной – тусклый свет за окном и зловещее багровое мигание ламп аварийного освещения позволяли различать одинаково серые, искаженные заставшим их врасплох страхом лица.

Все кошмары любят темноту.

– Как они могут отключить свет? Они же животные! – заговорила Вески, сама уже не веря своим словам. – Они – не разумные существа!

Ее слова никому не были нужны. Реальностью была темнота, и только с ней стоило считаться.

– Проверьте все углы!

Хиггс первый начал исполнять собственное приказание.

– Горман, следите за Бертом! – скомандовала Рипли.

– Да, я его не отпущу, – глухо отозвался лейтенант. Что ж, больше он не имеет права на ошибку. Если она стала командиром – он подчинится, – авось судьба подарит ему шанс оправдать новое доверие к себе. Он больше не растеряется – ему уже нечего терять…

«Прекрасно!» – возликовал про себя Берт. Темнота была его союзником. «Главное – улучить момент, когда Горман отвернется, а это наверняка произойдет: когда начнется заварушка, ему станет не до меня… Дальше. Лабораторию можно закрыть изнутри, а из нее есть еще один выход. Пока монстры будут драться с этими людьми, пока откроют дверь, челнок уже будет здесь… А потом можно будет и вернуться…»

Горман мрачно уставился на Берта из-под повязки. Такой взгляд иной раз можно встретить у сторожевых собак породы ротвейлер.

«Ну ничего», – усмехнулся про себя Берт. Хладнокровие быстро возвращалось к нему.

– Ньют, не убегай от меня слишком далеко! – крикнула Рипли.

Девочка присела за ближайшим столом на корточки и испуганно выглядывала оттуда вытаращенными глазенками.

– Ну, я им покажу! – прошептала Вески, направляя ствол винтовки на дверь. Ее автоматическая пушка давно вышла из строя.

– Я тоже! – поддержал ее Хадсон.

И снова на некоторое время воцарилась тишина.

Ее нарушил слабый писк индикатора.

При его звуке все вздрогнули. Шаткая надежда на то, что свет погас сам по себе, исчезла.

– Что-то движется! – почти шепотом проговорил Хадсон, поднося к глазам синее табло.

На внешней дуге действительно обозначился туманный участок.

– Может, ты засек меня? – облизывая внезапно пересохшие губы, спросил Хиггс.

Хадсон покачал головой:

– Нет, это не ты… датчик засек другое… – Пятнышко на табло обозначилось отчетливей. – Эти твари таки пролезли к нам! Они уже внутри периметра комплекса!

Внутри! Неужели они не смогли отсечь себя от остальной станции?!

Мысль об этом возникла у всех одновременно, жаля одних и оглушая других.

Внутри!

– Хадсон, успокойся! – прикрикнула Вески. – Ну конечно же, этот психованный что-то напутал! Откуда им тут взяться?

– Вески! – оборвал ее Хиггс, направляясь к застывшему на месте Хадсону.

Пятно на табло вылезло на внешнюю дугу и теперь неумолимо расширялось. – Да, Хадсон, кажется, прав…

– Возвращайтесь оба! – не выдержал Горман.

Он еще смотрел на Берта, но происходящее в дальней части лаборатории то и дело приковывало к себе его внимание.

«Смотри туда, смотри…» – внушал ему Берт.

Хиггс отступил вглубь комнаты. У двери сейчас стоял только Хадсон.

Перемещение светлых пятен на табло целиком поглощало его внимание; все вокруг, кроме синего прямоугольника, начало исчезать.

По синему полю полз похожий на потек краски язычок. Он был большим – намного больше, чем следовало ожидать. А рядом уже вырастал второй, третий…

– Сигналы усиливаются! – Хадсону казалось, что за него говорит кто-то другой: он сам состоял только из устремленных на индикатор глаз. – По-моему, их несколько, и они движутся по всему комплексу…

– Приготовиться к боевой операции! – резко, как выстрел, прозвучал голос Хиггса.

Берт тихо сдвинулся с места и начал протискиваться в проход между столами.

Взгляд Гормана остановил его.

– Двери! – закричала Рипли. – Скорее заваривайте двери! Быстро!

Не дожидаясь следующего приглашения, Вески схватила лежавший на столе автоген и скользнула к двери.

С тихим шипением посыпались во все стороны огненные брызги.

– Прикрой глаза, Ньют, не смотри на вспышку, – бросила Рипли, заметив высунувшуюся из-за стола головку девочки.

– Сигналы идут чистые, – продолжал комментировать Хадсон. – Движение… Расстояние до нас – двадцать метров…

Светлое пятно ширилось и густело. Язычки шевелились, как псевдоподии у амебы: вытянулись, разбухли, таща на себя остальную массу, опять вытянулись…

– Неужели мы не все загерметизировали? – вырвалось у Рипли.

– Нет, мы заделали все ходы!

– Четырнадцать метров…

По табло ползло пятно. По спинам – мурашки.

– Может, они лезут над потолком или под полом?

– Черт их знает…

«Пусть лезут, – подобрался Берт. – Вот сейчас Горман отвернется…»

– Рипли!

– Да?

– Они уже за баррикадами!

– Пойдем отсюда! – раздался жалобный голосок Ньют. Она смотрела теперь на заслонку вентиляционного канала.

«Ну чего же они ждут? Еще ведь можно удрать! Так, сейчас Горман отвернется… ползите, ползите, дорогие!»

– Двенадцать метров… – Хадсон осекся: на табло вспыхнуло еще одно пятнышко, более мелкое, но зато на расстоянии меньше шести метров. Он метнул испуганный взгляд в сторону двери, и ругательство чуть не сорвалось с его языка: индикатор засек движение Вески, запаивающей дверной шов. – Вески, отойди! Так… одиннадцать метров, сигнал очень четкий…

– Вески, как дела? – спросил Хиггс, прикрывая лицо рукой от света сварочного огня.

– Говори, Вески!

– Все в порядке, сейчас заканчиваю…

Она провела автогеном еще раз и отключила пламя.

Тут же послышался невразумительный возглас Хадсона.

– Что такое? – все обернулись к нему.

На лице Хадсона появилось ошалелое выражение.

– Они уже здесь!

– С чего ты решил?

– Десять метров…

Нервы его снова начинали сдавать. Не сразу он смог снова полностью переключиться на наблюдение за табло.

– Они здесь? – переспросил Хиггс. – Сколько было отсюда до двери?

Вся комната – около двадцати метров; с того места, где стоял Хадсон, до двери – шесть или семь…

– Где же они? – Вески медленно отступала назад, в ее руках снова была винтовка; автоген повис на боку.

– Эдвард, помните, стреляем только с близкого расстояния. – Рипли шагнула к Хиггсу. Они касались друг друга локтями, но ни это, ни то, что она впервые назвала его по имени, ни на миг не заставило забыть об опасности.

– Девять… («Да замолчи ты! Кто это?.. Ах, да, это же я сам говорю!») Восемь, семь…

Цифры падали из его рта, будто забивали гвозди в гробы охваченных ужасом людей.

– Шесть…

– Так они уже внутри комнаты? – спросил Хиггс неизвестно кого. От напряжения у него пересохло в горле, звуки получались сдавленными. По этой же причине Рипли кашлянула.

Пятившийся от двери Хиггс поравнялся с ними.

– Пять…

– Ты, наверное, неправильно толкуешь показания, – скривилась Вески.

– В прошлый раз все было правильно, – ответил за Хадсона Хиггс.

Берт, прищурившись, посмотрел на Гормана: тот уже увлекся наблюдением за надвигающейся грозой, но еще не настолько, чтобы не заметить его бегства, хотя бы боковым зрением.

– Четыре!

– Господи, да что же это…

Невидимый враг в четырех метрах… Да, было от чего стынуть крови в жилах.

– Где?

– Три…

Невольно взгляды, один за другим, переместились на потолок.

Он был чист.

Нерушимо стояла дверь, никто не полз по потолку, и лишь индикатор пищал тревожно и нагло.

Монстры были здесь – теперь можно было услышать негромкое похрустывание членистоногих суставов, – но никого не было видно.

Сколько же можно ждать? Почему медлит эта невидимая смерть? Где эти чудовища?!

Разве только у Берта не зашевелились на голове волосы от этой жуткой безмолвной угрозы.

Шорох и похрустывание приближались, становились все явственней. Хиггс снова посмотрел на потолок, сложенный из прямоугольных металлических пластин.

– Помогите-ка! – он пододвинул стул под ту самую пластину, у которой сбоку была видна щель – по-видимому, эта плита служила люком, – и вскарабкался наверх, приподнимая крышку дулом винтовки.

– Фонарь!

Вески протянула ему фонарь.

Хиггс направил луч света в темноту проема и чуть не вскрикнул от ужаса: на него катилась масса, состоящая из чудовищного переплетения щупалец, членистых суставов, заканчивающихся четырехпалыми корявыми лапами, и длинных змеиных шей с тяжелыми клыкастыми головами, жесткими и рубчатыми, как у скелетов насекомых.

– О Боже! – прошептал он.

От лампочки маленькие глазки чудищ загорались красноватыми огоньками.

Они приближались.

Хиггс скатился со стула, направляя подхваченную тут же винтовку на потолок.

– Всем отойти от люка!

Рипли вцепилась в руку Ньют и поволокла ее подальше от центра предстоящих событий.

Вот сейчас они подползут к самому люку, он откроется, и…

– Давайте все сюда!

К Хиггсу присоединились Хадсон и Вески.

С их скоростью передвижения до щели им осталось… Резкий треск прервал все догадки и расчеты: потолок не выдержал. С гулким грохотом свалилась на пол вылетевшая пластина, за ней, на лету хватая когтями воздух, упал Чужой.

Несколько очередей и пылающий факел огнемета рассекли темноту.

– Они здесь!

– Стреляйте!

Возгласы утонули в шуме выстрелов, грохоте металла и падающих сверху бронированных тел.

– Сделайте же что-нибудь! – заорала Рипли, таща девочку к выходу.

– Так их! Так! – кричала Вески, посылая пулю за пулей в лакированные хитиновые тела.

Горман присел за столом, словно опасаясь ответного огня, и оттуда бил очередями.

«Прекрасно! – вскочил Берт. – Сейчас – самое время…» Никем не замеченный в начавшейся неразберихе, он метнулся по короткому коридорчику…

– Черт бы их подрал!!!

– В лабораторию! – закричала Рипли, увлекая Ньют за собой. – Скорее в лабораторию!

Перед ними прямо с потолка свалился Чужой. Ньют завизжала, но Рипли, не успев даже испугаться, разнесла врага на куски длинной очередью.

Схватив Ньют Рипли помчалась по коридору; толстые створки двери захлопнулись прямо перед ними. В последний момент ей показалось, что за ними мелькнуло знакомое лицо.

«Ну все… пронесло», – расслабился Берт, оглядываясь на закрывшуюся дверь. Теперь можно уже спокойней пройти через еще один отсек – и дальше; минут через пять он будет снаружи. Сколько там осталось до прилета челнока?

– Нет! Нет! – со слезами на глазах Ньют бросилась на дверь.

Неужели спасения не было?

– Берт?! – срывающимся от перенапряжения голосом заорала Рипли. – Берт, открой дверь! Открой! Открой сейчас же!

«Ну как же, моя милая… я еще не выжил из ума!» – усмехнулся Берт, устремляясь в проход между столами.

– В лабораторию, быстрее! – кричал где-то Хиггс.

– Вот вам, сволочи, вот вам! – стрелял Хадсон. Разве не лучшее средство против страха – убить, уничтожить его источник?

Он вдохновенно стрелял по бронированным чудовищам, вымещая на них все свое прежнее бессилие.

– Берт! Открой, гад! – исступленно билась в дверь Рипли.

– Сволочи!

– Все сюда!

– Бей их!

– Дерьмо!

– Сюда!

– Вот так! – злорадно выкрикивал Хадсон. – И тебе? Тебе мало, да? Получай! Чтоб ты сдох!

Хадсон стоял у самого прохода. Мимо него пробежала Вески, подскочил лейтенант… Глаза Хадсона пылали сумасшедшим огнем ярости.

– Пошли! – не прекращая отстреливаться, к Хадсону подбежал Хиггс. – Пошли, пошли, вперед!

– Дерьмо!

Неожиданно возле Хадсона встало на дыбы чудовище. Несколько быстрых движений – и тело десантника оказалось похороненным в хитиновых объятиях.

Через секунду монстр, схвативший его, был разнесен на куски огнем Хиггса, но было уже поздно – смерть заполучила себе еще одну жертву.

Медлить было нельзя, и Хиггс перепрыгнул через корчащиеся останки.

– Скорее, Горман! – приказал он лейтенанту, который первым попался ему на глаза. – Заваривай дверь!

Горман мгновенно подчинился. Не время сейчас было разбираться в тонкостях субординации.

– Открой, Берт! Открой, подлец!

Рипли едва не выла. К ней подскочили Вески и Хиггс; Ньют отпрыгнула в сторону. Благодаря общим усилиям и вгрызшемуся в замок пламени автогена дверь поддалась.

«Быстро же они…» – подумал Берт, закрывая следующую дверь. Они снова оказались в ловушке: бежать вперед было некуда, а сзади створки уже трещали под напором чудовищ.

– Бежим!

– Дерьмо!

Они влетели вглубь лаборатории, направили винтовки на только что заваренную Горманом дверь и приготовились к неминуемому…

«А я выбрался!» – ликовал Берт, устремляясь к последней из дверей, ведущей наружу. Что ж, челнок наверняка уже ждет его…

Створки двери разъехались и… Но что это?! Берт не поверил своим глазам: перед ним извивались змееподобные щупальца, готовясь обвить его и утащить за собой. Морда чудовища оскалилась, обнажая десятки кривых зубов.

Берт обмер.

«Неужели все было зря?!»

Щупальца упали на него как бревна, но обхватили почти нежно.

Чудовищам он был нужен живым…

…Последняя преграда пала, открывая монстрам дорогу в лабораторию.

Крики, выстрелы возобновились, но что они могли уже дать? Спасения не было – на чудо тоже можно надеяться не без конца.

Вдруг, перекрывая все шумы, раздался тоненький детский голосок:

– Сюда! Давайте сюда!

Ньют открыла вход в вентиляционный канал.

Вентиляционный канал был достаточно широк для того, чтобы в него пролез ребенок и даже взрослый. Но с тем же успехом в него могло протиснуться и чудовище.

– Все сюда! – скомандовала Рипли, быстро становясь на четвереньки. Крики и выстрелы не отдалялись – видимо, их примеру последовали все. Повернув за угол, Ньют вскочила на ноги – здесь уже можно было нормально бежать. Рипли шла за ней почти след в след, лишь изредка притормаживая, чтобы оглянуться назад: все ли целы.

Вот Горман, – его хорошо видно по повязке… Вот яркий платок на голове Вески… Вот Хиггс…

– Сюда! – звенел путеводным колокольчиком голосок Ньют. – Скорее!

Рипли пробежала еще один пролет и снова оглянулась.

Хиггс ближе всех, Горман – за ним, Вески прикрывает отход…

– Сюда! – продолжала звать Ньют.

«Ну, твари, погодите!» – Вески в очередной раз нажала на спуск, но выстрелов почему-то не последовало.

«Это еще что за чертовщина?» – взгляд Вески упал на счетчик боеприпасов. В окошечке светились одни нули…

Она потянулась к магазину, но на ходу передумала: чудовище находилось слишком близко, чтобы успеть перезарядить винтовку. Вески выхватила пистолет.

Монстр навалился ей на ноги, щупальца начали свой размах.

«Врешь! Не возьмешь!» – Вески сжала зубы и направила дуло прямо в оскаленную пасть.

Монстр взревел и откатился, брызгая во все стороны желто-зеленой кислотной мерзостью. Брызги накрыли ноги Вески, и она взвыла – ни разу еще ей не приходилось испытывать боль такой силы!

– Вески!

Горман остановился. «Неужели и она погибла?» Нет, Вески была еще жива: он видел из-за поворота, что она пытается двигаться.

«Ну, все… сейчас или никогда. Или я спасу ее, или погибну!»

Лейтенант быстро пополз назад. Перед ним был единственный шанс смыть позор, и он предпочел бы скорее погибнуть, чем упустить его.

Пусть он был плохим командиром, но никто не сможет упрекнуть его в трусости и малодушии.

– Что с тобой? – наклонился он над корчащейся Вески.

В глубине коридора среди дыма и пара уже опять начал прорисовываться контур приближающегося монстра.

– Иди, – сквозь зубы процедила Вески.

Боль от ожога кислотой была так сильна, что выходила за пределы чувствительности, становилась нереальной.

– Ньют, где ты? – спотыкаясь, бежала по каналу Рипли.

– Теперь вверх, сюда! – звенел голосок.

– Хиггс?

– Я здесь…

– Горман?

– Скорее! – подгоняла Ньют. Рипли снова рванулась с места.

– Уходи, – одними губами, без звука прошептала Вески. Горман бросил взгляд на ее раны – часть ноги держалась на тонкой полоске кожи, кость была оплавлена – и отрицательно мотнул головой. Его пальцы нащупали гранату и сорвали чеку. Лейтенант обнял Вески за плечи, зажал рукой гранату и принялся ждать.

Монстр приближался.

– Ты всегда был болваном, Горман, – простонала Вески; лейтенанту в ее голосе почудился оттенок благодарности.

Костлявая морда вынырнула прямо перед ними. Горман разжал руку, взрыватель сухо щелкнул. Помирать – так с музыкой!

«Лейтенант Горман героически погиб, прикрывая отход товарищей», – мелькнула в его голове идиотская фраза, и тут же грянул взрыв…

– Сюда! – Ньют выскочила на открытое пространство, если это можно было так назвать: хотя сверху виднелось неровно окрашенное заревом небо, вокруг теснилась масса механизмов, образующих «металлические заросли», пробраться через которые было не так просто.

И все же они были снаружи; рядом виднелся главный вход в комплекс. Чернели цифры на шахтах лифтов: «27», «28»…

– Осторожно!

Хиггс поддержал Рипли сзади, и они пошли по шатким металлическим рейкам.

Над комплексом сверкали молнии. Пар рвался уже изо всех возможных щелей, гудение и шум далеких обвалов усиливались.

«А вдруг это – реактор? – похолодела Рипли. – Нет, об этом думать сейчас нельзя…»

Ньют нырнула в просвет какой-то металлической конструкции, шагнула на медленно вращающийся барабан, и тут же по ушам Рипли и Хиггса ударил истошный визг.

Как именно она очутилась под полом, никто из них не понял, – скорее всего, сам механизм резко сдвинулся с места, утаскивая девочку за собой.

– Ньют! – рванулась к ней Рипли.

– Рипли! – отчаянно закричала девочка.

Она висела на секции барабана, изо всех сил цепляясь за рейку.

– Ньют! – Рипли сделала попытку ухватить ее, но барабаны качнулись под ее тяжестью. Девочка снова взвизгнула, и только страх смерти помог ей не разжать пальцы. – Хиггс! Хиггс, лови ее скорее!

Хиггс повис на конструкции, но его рука не доставала до девочки.

– Я сейчас упаду! – Рипли, рискованно перегнувшись, потянулась к Ребекке, Хиггс еле успел подхватить ее сзади.

Между пальцами Рипли и ручонкой Ньют оставалось не больше дюйма.

– Держись, Ньют!

Дернувшись вперед, она ухватила ее ручонку, но слабо, одними пальцами. Удержать на них вес человеческого тела, пусть даже такого маленького, как у девочки, было невозможно.

– Рипли, не отпускай руку!

– Я падаю! – Пальцы девочки снова ускользнули.

– Держись! Дай руку!

Детские силенки невелики – вопреки воле Ньют ручонка начала разжиматься.

Скользкая рейка вывернулась из-под пальцев девочки. Удаляющийся визг звучал всего пару секунд и смолк вместе с плеском воды.

– Ньют! – Уши Рипли заложило от собственного крика. – Нет!

Неужели она ее потеряет? Ну нет!

Рипли вскочила на ноги и перемахнула через сетку труб. Что угодно, только не это; девочка должна жить, должна вернуться с ней на Землю… Разве можно бросить своего ребенка?!

– Ньют! Никуда не двигайся – мы идем за тобой!

– Рипли, постой! – Хиггс кинулся за ней.

Рипли прыжками подбежала к входной двери и помчалась по лестнице вниз. Второй уровень… Должно быть, девочка здесь…

Ньют привстала и огляделась. Она была в странном закутке между уровнями. Вокруг поблескивали мокрые трубы. Грязная зеленоватая вода доходила ей почти до пояса. Сверху капали мутные струйки.

Потолок был дырявым – собственно, это и потолком-то нельзя было назвать.

Вместо него над Ньют светилась решетка, по которой мчались, гулко топая ногами, две фигуры.

Ньют присела. Но нет, на чудовищ они не были похожи – слишком малы.

– Ньют!

Голос прозвучал прямо над ней.

– Рипли! – радостно закричала девочка. «Прекрасно, теперь они знают, где она. Чудовищ вокруг вроде нет, значит, еще можно спастись…»

«Бедная девочка… где же ты?» – кусая губы, Рипли опустилась на корточки.

– Хиггс, сюда!

Сердце ее радостно заколотилось – нашли!

Громко топая, Хиггс подбежал к ней.

– Все в порядке?

– Да, она здесь! Ньют, ты где?

Ньют подпрыгнула на месте. Однако решетка, достаточно редкая для того, чтобы пропускать свет, была все же слишком густой, чтобы Рипли и Хиггс могли рассмотреть девочку. Одно дело, когда глядишь на просвет, другое – вниз, в темноту.

Девочка огляделась. Неужели союзник-комплекс изменил ей? Она ведь выжила только благодаря тому, что для нее всегда в нужный момент находились дырки и щели… Так неужели в теперешней обстановке не найдется ни одного помощника?

Помощник нашелся быстро: им оказалась толстая грязная горизонтальная труба. Ньют вцепилась в ее скользкий бок и сделала попытку подтянуться. Лежащая в кармане голова Кейси больно врезалась ей в живот, рука неожиданно соскользнула, и Ньют снова свалилась в воду; но решение уже все равно было найдено.

– Ты где? Ты слышишь меня, Ньют? – прозвучал сверху голос Рипли. «Она не бросила меня! – возликовала девочка. – Только бы удалось взобраться на эту трубу…»

– Да! Я здесь! Я слышу!

Она снова попыталась подтянуться. На этот раз ей это удалось. С трудом сохраняя равновесие, девочка выпрямилась на трубе и протянула вверх руки.

При виде появившихся в щелях пола крошечных пальчиков даже у Хиггса защемило сердце.

Рипли бросилась к ним, как самка к своему детенышу. На усталом и жестком лице появилось выражение радостной нежности.

«Нашла!»

– Ньют, как ты?

Рипли приникла к полу, стараясь разглядеть девочку.

Ничего, кроме светлой макушки и тех же выставленных наружу пальцев, видно не было.

– Все в порядке?

– Да!

От нетерпения Ньют запрыгала на месте и чуть не свалилась обратно в воду.

– Ньют… – Рипли вложила в одно короткое слово все: и надежду, и любовь, и нежность, и тревогу, – все, что может испытать настоящая мать, чуть не потеряв, но вновь приобретя своего ребенка.

– Я здесь! – снова подпрыгнула Ньют.

– Сейчас мы разрежем металл… тогда сможешь вылезти. А сейчас спрячься, дорогая…

– Хорошо.

Ньют осторожно спрыгнула в воду, присела и стала наблюдать, как падают вокруг, темнея на лету, брызги расплавленного металла. Чтобы сократить ожидание, девочка достала куклу и показывала ей, как взрослые работают над их спасением.

– Хиггс, поторопись! – подгоняла Рипли, изредка бросая взгляды в коридор.

«Как знать, вдруг Чужие напали на их след… И этот свет – откуда он? Если электричество не работает… почему тогда светло, как днем? Или впрямь время пролетело настолько незаметно, что уже наступил день?»

Рипли взглянула в сторону выхода. Сквозь пролом в стене виднелся кусочек неба. Он был темно-коричневым…

«Кстати, а откуда здесь взялся этот пролом? Его раньше не было… И что это за гул?»

«Смотри, Кейси, сейчас они нас спасут…»

– Торопись, Хиггс, торопись… – Рипли показалось, что она снова заметила чужой взгляд. Нет, не взгляд – просто присутствие Чужого.

– Они рядом, Хиггс…

– Тише. Я знаю…

На решетке уже чернело три разреза и четвертый был готов отсоединить вырезанный кусок, когда Ньют услышала за спиной странный плеск.

– Ньют, сюда!

Рипли бросилась помогать Хиггсу отдирать решетку: даже почти совсем разрезанная, она поддавалась туго.

Ньют подняла голову. «Кейси, смотри…»

Никто не увидел, как из воды медленно поднялось покрытое хитиновой чешуей огромное тело Чужого. Знакомый свист щупалец заставил девочку рвануться в сторону, но было уже поздно: лассо затянулось вокруг маленького тельца.

Услышав дикий визг, Рипли оттолкнула Хиггса и выбила решетку ногой. С тихим плеском вырезанный кусок металла плюхнулся в воду.

Когда Рипли нагнулась, заглядывая в проем, никого уже не было, только головка куклы розовела, погружаясь в мутную воду.

– Нет! – Рипли чуть не оглохла от своего крика, в котором не осталось ничего человеческого. – Ньют! Ньют! Ньют!!! Отзовись!

Казалось, она обезумела.

– Ньют!!!

Все чувства, все мысли были раздавлены внезапно обрушившейся на нее новой бедой.

Найти девочку и тут же ее снова потерять – что может быть страшнее?

Хиггс обнял ее за плечи.

– Рипли, пошли!

– Нет!

Она рванулась, но сильные руки десантника удержали ее.

– Рипли… успокойся, нам пора уходить… Мне тоже очень жаль, поверь, но ей мы уже ничем не поможем…

– Нет!!!

Рипли снова рванулась. Хиггс больно сжал ее руки и поволок в сторону лифта – по лестнице бежать было бы сложней и дольше: индикатор снова начал пищать.

Враг шел за ними по пятам.

– Ньют!.. Пусти меня!

– Пошли!

Хиггс грубо зашвырнул ее в лифт. Пусть выживет хоть она… Хиггс знал, что Рипли никогда ему этого не простит, но выбора не было. От того, что она отдалась бы в щупальца чудовищ, девочке не стало бы легче.

Лифт тронулся с места тяжело и неуклюже. Шахта трещала, в нее то и дело вваливались клубы пара.

Сквозь сетку было видно, как ползут перекрытия этажей.

Неожиданно в нее ударилось что-то большое и тяжелое, сетка прорвалась, и в лифт сунулась слюнявая клыкастая пасть.

Челюсти клацнули, скользя по металлическому нагруднику Хиггса.

Каким-то чудом Рипли вывернула дуло винтовки в нужную сторону, и выстрел оторвал чудовищу голову.

Брызнула, заливая нагрудник Хиггса, желто-зеленоватая кислота; десантник закричал, срывая с себя нагрудник и комбинезон, но было уже поздно: чернела и вздувалась под попавшим на тело каплями кожа.

Остатки нагрудника быстро таяли на полу.

Мертвая голова в последний раз лязгнула челюстями и замерла.

Хиггс продолжал кричать: из прожженных ран на одежду лилась сукровица.

Лифт с грохотом остановился, створки дверей со скрипом разъехались в стороны.

Крик оборвался; десантник осел на пол.

«Ну зачем…» – Мысли Рипли путались. Она подхватила теряющего сознание Хиггса на руки и поволокла.

Она не знала, откуда взялись у нее на это силы, и на сколько их хватит: боль за Ньют жгла ее изнутри. Если бы она была сейчас одна, она, конечно, кинулась бы ее искать, но теперь на нее свалилась новая ответственность. Кроме нее спасти Хиггса не мог никто.

Спотыкаясь и пошатываясь, она потащила его мимо старых проржавевших бульдозеров и грузовика.

Комплекс трещал по швам, молнии метались, не переставая. Откуда-то летели куски металла и обрывки проводов; бешеный ветер сносил их в сторону.

По небу двигалось что-то непонятное. Ветер и забившие глаза слезы не позволяли Рипли разобрать, что именно.

Бишоп, сидя за пультом управления челнока, включил программу посадки.

«Похоже, я подоспел вовремя», – отметил он.

Как в бреду, почти механически, Рипли взбежала по едва ли не под ноги легшему пандусу. Веса Хиггса она не замечала – теперь он казался ей легким как перышко.

Она была в таком состоянии, которое робот назвал бы включением аварийной программы – в ней включились все внутренние резервы.

– Прекрасно. Вы успели, Рипли, – прозвучал ей навстречу голос искусственного человека…