4

Сигарета в руке дымилась, все уменьшаясь, и дым, попетляв немного в воздухе, таял.

Сколько раз Рипли сидела вот так, бессмысленно глядя на дымок? Ответить на это было сложно. Сигарета таяла, осыпалась пеплом. Так же таяла жизнь.

Сколько прошло с того времени – месяц? год? Неважно. Ее личное время давно остановилось.

Рипли не отреагировала на раздавшиеся в коридоре шаги: к ней уже давно не приходили.

По коридору шел Берт с моложавым человеком, от которого так и несло военной выправкой. Жесткие черты лица были натренированно неподвижны, что совсем не прибавляло его виду интеллектуальности; сквозь короткую стрижку поблескивал череп.

Замяукал Джонси, почуявший гостей, прогудел входной звонок, и лишь тогда Рипли подняла голову и взглянула на дверь.

Кто пришел, ее не интересовало, как не интересовало вообще все. Она механически открыла дверь (даже если бы там ее поджидал Чужой, Рипли вряд ли проявила бы сейчас больше эмоций) и впустила гостей.

Пустой взгляд Рипли мало смутил Берта, но все же он предпочел сперва представить своего спутника.

– Добрый день, Рипли. Это лейтенант Горман из колониальных космических войск. – С непосредственностью очень самоуверенного человека, которая была больше похожа на нахальство, Берт решил не тратить времени на вступительные разговоры. – Рипли, мне нужно с тобой поговорить. Мы потеряли связь с колонией на LB-426.

Он сказал это так, словно речь шла о чем-то привычном и будничном.

На секунду Рипли замерла, переваривая услышанное, потом повернулась и пошла за кофе: это давало ей возможность найти ответ.

Догадаться, чего от нее хотят, было несложно.

– Ушам своим не верю, – язвительно произнесла Рипли, отвечая злым взглядом на изучающий взгляд Берта. – Сперва вы уличили меня во лжи, а теперь хотите снова отправить туда? Нет уж, спасибо. Я не полечу. Это меня не касается.

Нельзя сказать, что горячность Рипли была вызвана чувствами достаточно глубокими. Берт просто был ей неприятен и вызывал скорее раздражение, чем ненависть.

Зачем ее хотят вытащить из этого почти уютного, надежного существования, почти небытия с крошечной комнаткой и вечной сигаретой?

Все сгорело, ей осталось только тлеть…

Впрочем, Рипли была не слишком честна перед собой: под пеплом еще оставалась старая обида, да и шрам пережитого потрясения зарубцевался настолько грубо, что сразу бросался в глаза.

– Я могу закончить? – переглянулся с лейтенантом Берт.

– Нет, я сказала. Я не полечу!

– Рипли, вы полетите вместе с солдатами, с воинами, вам гарантирована безопасность. Это космический пехотный десант, специально обученная армия; в их силах абсолютно все. Так, лейтенант?

На лице Гормана промелькнула довольная улыбка. В конце концов, Рипли была для него еще и интересной женщиной.

– Да. – Голос лейтенанта Гормана был ровным, как у робота. – Нас специально готовят к таким ситуациям.

– В таком случае я вам не нужна, – резко ответила Рипли. Она вдруг поняла, что действительно очень не хочет ввязываться в это дело. Просто существовать – это так удобно… Зачем рисковать в драке, которая все равно окажется бесполезной? – Я не солдат…

– Но мы не совсем понимаем, что там происходит, – подхватил Берт. – Может, на этой планете просто испортился передатчик, оборвалась связь. Но если ситуация сложилась по-другому, вы будете нам нужны как консультант…

Берт изучал реакцию Рипли на эти слова, словно перед ним был неодушевленный объект.

– Извините, мне некогда с вами разговаривать, – попробовала поставить точку Рипли. Эти двое уже надоели ей. – Мне нужно идти на работу.

– Я слышал, вы устроились на погрузчик? – спросил Берт.

Эта профессия не считалась престижной.

– Да. – Рипли постаралась не заметить унижающего подтекста.

– Управляете погрузчиком, транспортером? – не отставал Берт.

– Ну и что? – холодно спросила Рипли. Во всяком случае, эта работа немного спасала от тяжелых воспоминаний. Мощь погрузчика, частью которого она становилась всякий раз во время работы, заставляла забывать о собственной слабости, словно это ее собственные руки шутя поднимали и переносили многотонные грузы.

– Ничего. – Шпилька не сработала, и Берт изменил тактику. – Я рад, что вы снова занимаетесь нормальной деятельностью. Вам повезло, что удалось найти хоть такую работу. В этом нет ничего плохого. – Он присмотрелся к выражению ее лица и решил, что можно продолжать. – А что бы вы сказали, если бы вас восстановили в звании летчика-астронавта? Компания готова вернуть вам ваше звание и вашу работу…

– В том случае, если я полечу на эту планету?

Вопрос Рипли был скорее риторическим. Лишь на какую-то секунду гордость взыграла в ней, но груз воспоминаний задавил эту гордость на корню.

Окровавленная морда монстра, разрываемые тела, безысходность, от которой некуда было деться, – можно ли сравнить с этим мелкие детали карьеры, которая никому не нужна, в том числе и ей? Жизнь дороже… Только идиот может сравнивать подобные вещи.

– Да, в том случае, если вы полетите, – улыбнулся Берт. Он был уверен, что добился своего. Он всегда добивался своего. – Вам дают прекрасный шанс. Слетаете туда, посмотрите, – я думаю, для вас это будет лучше всего и поможет вам избавиться от ужасов.

– Спасибо, – отрезала Рипли. – Я только что была у психиатра.

– Я знаю, – ослепительно и нагло ухмыльнулся Берт. – Я читал заключение: каждую ночь вы просыпаетесь от кошмаров, мокрая от пота…

– Я сказала: я никуда не полечу, – перебила его Рипли. Что он копался в ее личных делах, знает то, что не предназначено для третьих лиц, взбесило ее больше всего. – И на этом разговор окончен, так что, пожалуйста, уйдите.

Лейтенант Горман вопросительно посмотрел на нее.

«И все же она симпатичная».

– Я туда не вернусь! – не унималась Рипли. – Но даже если бы я туда полетела, то ничем бы не смогла помочь.

– Ну хорошо, хорошо. – Берту не хотелось показывать Горману, что он терпит поражение, и поэтому он поспешил сделать вид, что решение Рипли вполне его устраивает. Во всяком случае, почти.

Теперь ему осталось только сказать последнее слово, которое обязательно должно было остаться за ним.

– Будьте добры, подумайте все-таки об этом предложении…

– Спасибо за кофе, – глуховатым голосом сказал лейтенант, поднимаясь.

Рипли молча посмотрела им вслед.

Нарушители покоя удалились, но их визит сдвинул что-то в ее душе.

Зачем они заставили все вспомнить?

Рипли села, продолжая смотреть на дверь. Ей не хотелось больше идти на работу. Пусть выгоняют… какая разница, если жизни все равно нет, если в душе навсегда поселился эмбрион тоски и страха.

Эмбрион? Даже ассоциации все еще те…