"Висенте Рива Паласио "Пираты Мексиканского залива" (Роман)" - читать интересную книгу автора

куртке и пряжке из драгоценных камней, украшавшей его широкополую шляпу.
То был богатый живодер и скотопромышленник, испанец по имени Педро
Хуан де Борика, известный в деревне под кличкой <Медведь-толстосум>.


II

ПЕДРО-ЖИВОДЕР

Педро пристал к берегам Эспаньолы на корабле, направлявшемся в Новую
Испанию. Хотя у него не было ни родни, ни знакомых на острове, он решил
присоединиться к населявшим его охотникам и живодерам.
Обосновавшись в Сан-Хуан-де-Гоаве, Педро стал помогать кому-то из
своих земляков, а потом и сам занялся торговлей; вскоре удача да к тому же
еще упорство и выносливость помогли ему стать одним из самых богатых людей
в округе.
Медведь-толстосум, как все теперь называли его, никогда не играл, для
этого он был слишком скуп. Лишь единственный раз сразился он в карты с
одним из своих друзей и проиграл. На следующий день его друга нашли в поле
с кинжалом в сердце.
Все обвиняли Педро, но никто не сказал ему ни слова. В здешних краях
принято было мстить только за собственные обиды. Педро не раз заводил
знакомство с веселыми девицами, разделявшими жизнь охотников, но все они
бежали от него, - уж слишком он был груб и скареден.
Богатый живодер жил один, без семьи, в просторном удобном доме и
держал множество слуг, которые помогали ему пасти стада, загонять в крааль
скот, забивать быков и продавать кожи.
В день, которым началось наше повествование, Педро долго стоял на
площади, беспокойно посматривая по сторонам жадно сверкавшими глазами.
Когда в торговых рядах появились Хулия с матерью, он пошел следом за ними
и незаметно подслушал разговор Хулии с возлюбленным.
Если б кто-нибудь взглянул в тот момент на живодера, то заметил бы,
как он побледнел и скрипнул плотными белыми, словно браслет слоновой
кости, зубами. Но в густой толпе рабов, охотников и торговцев, валом
валившей на площадь, некому было обращать на это внимание.
Хулия и ее мать продолжали свой путь, а Педро оставил их в покое и,
грубо расталкивая всех встречных, направился в уже знакомую читателям
таверну <У черного быка>.
В тот час таверна была почти пуста. Начало смеркаться, и весь народ
потянулся на рыночную площадь. Живодер уселся за столик в укромном углу и
властно крикнул, словно подзывая бессловесную скотину:
- Исаак! Исаак!
В тот же миг перед ним появился высокий, тощий, бледный старик, с
большой шапкой в руках.
- Поди-ка сюда, иудейский пес, - сказал живодер, схватив его за руку
и силком усаживая рядом с собой. - Садись, сын Моисея.
- Обращенный, обращенный, если изволите помнить, милостивый сеньор, -
ответил старик, низко кланяясь и не выказывая никакого неудовольствия. -
Обращенный, ибо хотя здесь и нет инквизиции, а все же лучше, чтобы все
было ясно, как божий свет.