"Морис Жорж Палеолог. Царская Россия во время мировой войны " - читать интересную книгу автора

Погода пасмурная. Между плоскими берегами наше судно скользит с большой
быстротой к Финскому заливу. Внезапно свежий ветер, дующий с открытого моря,
приносит нам проливной дождь, но также внезапно появляется и блистает
солнце. Несколько облаков, жемчужно-матового цвета, прорезанные лучами,
носятся там и здесь по небу, как шелковые шарфы, испещренные золотом. И ясно
освещенное устье Невы развертывает, насколько хватает глаз, свои
зеленоватые, тяжелые, подернутые волнами воды, которые заставляют меня
вспоминать о венецианских лагунах.
В половине двенадцатого мы останавливаемся в маленькой гавани
Петергофа, где "Александрия", любимая яхта императора, стоит под парами.
Николай II, в адмиральской форме, почти тотчас же подъезжает к
пристани. Мы пересаживаемся на "Александрию". Завтрак немедленно подан. До
прибытия "Франции" в нашем распоряжении по крайней мере час и три четверти.
Но император любит засиживаться за завтраком. Между блюдами делают долгие
промежутки, во время которых он беседует, куря папиросы. Я занимаю место
справа от него, Сазонов слева, а граф Фредерикс, министр Двора, напротив.
После нескольких общих фраз, император выражает мне свое удовольствие
по поводу приезда президента Республики.
- Нам надо поговорить серьезно, - говорит он мне. - Я убежден, что по
всем вопросам мы сговоримся... Но есть один вопрос, который особенно меня
занимает: наше соглашение с Англией. Надо, чтобы мы привели ее к вступлению
в наш союз. Это был бы залог мира.
- Да, государь, тройственное согласие не может считать себя слишком
сильным, если хочет охранить мир.
- Мне говорили, что вы лично обеспокоены намерениями Германии?
Намекает ли он на обстоятельства моего последнего пребывания во
Франции, на мое требование отставки? Я не знаю.
- Обеспокоен? Да, государь, я обеспокоен, хотя у меня нет теперь
никакой определенной причины предсказывать немедленную войну. Но император
Вильгельм и его правительство допустили создаться в Германии такому
состоянию духа, что, если возникнет какой-нибудь спор в Марокко, на Востоке,
безразлично где, они не смогут более ни отступить, ни мириться. Какой бы то
ни было ценой, им будет необходим успех. И чтобы его получить, они бросятся
в авантюру.
Император на минуту задумывается:
- Я не могу поверить, чтобы император Вильгельм желал войны... Если бы
вы его знали, как я. Если бы знали, сколько шарлатанства в его позах...
- Возможно, что я, в сущности, приписываю слишком много чести
императору Вильгельму, когда считаю его способным иметь волю или просто
принимать на себя последствия своих поступков. Но если бы война стала
угрожающей, захотел ли бы и смог ли бы он помешать? Нет, государь, говоря
откровенно, я этого не думаю.
Император остается безмолвным, пускает несколько колец дыма из своей
папироски; затем, решительным тоном продолжает:
- Тем более важно, чтобы мы могли расчитывать на англичан в случае
кризиса. Германия не осмелится никогда напасть на объединенную Россию,
Францию и Англию, иначе, как если совершенно потеряет рассудок.
Едва подан кофе, как дают сигналы о прибытии французской эскадры.
Император заставляет меня подняться с ним на мостик. Зрелище величественное.
В дрожащем серебристом свете на бирюзовых и изумрудных волнах "Франция"