"Морис Жорж Палеолог. Царская Россия во время мировой войны " - читать интересную книгу автора

знаю, как история будет судить дипломатические действия, в которых я
участвовал вместе с Сазоновым и Бьюкененом; но мы, все трое, имеем право
утверждать, что мы добросовестно сделали все зависевшее от нас, с целью
спасти мир всего мира, не соглашаясь, однако, принести в жертву два другие
блага, еще более ценные: независимость и честь родины.
В продолжение этой решительной недели работа моего посольства была
очень тяжела: ночи были не менее заняты работой, чем дни. Мои служащие были
полны рвения и хладнокровия. Я нашел во всех - в моем советнике Дульсэ, в
моих военных атташе генерале де Лагиш и майоре Верлэне, в моих секретарях
Шамбрэне, Жантилле, Дюлонге и Робьеде, содействие столь же активное и
разумное, сколько душевное и усердное.
Сегодня в три часа дня я отправляюсь в Зимний дворец, откуда, согласно
обычаю, император должен объявить манифест своему народу. Я - единственный
иностранец, допущенный к этому торжеству, как представитель союзной державы.
Зрелище великолепное. В громадном Георгиевском зале, который идет вдоль
набережной Невы, собрано пять или шесть тысяч человек. Весь двор в
торжественных одеждах, все офицеры гарнизона в походной форме. Посередине
зала помещен престол и туда перенесли чудотворную икону Казанской Божьей
Матери, которой на несколько часов лишен парадный храм на Невском проспекте.
В 1812 г. фельдмаршал князь Кутузов, отправляясь, чтобы нагнать армию в
Смоленске, долго молился перед этой иконой.
В благоговейной тишине императорский кортеж проходит через зал и
становится слева от алтаря. Император приглашает меня занять место около
него, желая таким образом, говорит он мне, "засвидетельствовать публично
уважение верной союзнице, Франции". Божественная служба начинается тотчас
же, сопровождаемая мощными и патетическими песнопениями православной
литургии. Николай II молится с горячим усердием, которое придает его
бледному лицу поразительное выражение глубокой набожности. Императрица
Александра Федоровна стоит рядом с ним, неподвижно, с высоко поднятой
головой, с лиловыми губами, с остановившимся взглядом стеклообразных
зрачков; время от времени она закрывает глаза, и ее багровое лицо напоминает
мертвую маску.
После окончания молитв, дворцовый священник читает манифест царя
народу, - простое изложение событий, которые сделали войну неизбежной,
красноречивый призыв к национальной энергии, прошение о помощи Всевышнего, и
т. д. Затем император, приблизясь к престолу, поднимает правую руку над
Евангелием, которое ему подносят. Он так серьезен и сосредоточен, как если
бы собирался приобщиться Святых Тайн. Медленным голосом, подчеркивая каждое
слово, он заявляет:
- Офицеры моей гвардии, присутствующие здесь, я приветствую в вашем
лице всю мою армию и благословляю ее. Я торжественно клянусь, что не заключу
мира, пока останется хоть один враг на родной земле.
Громкое ура отвечает на это заявление, скопированное с клятвы, которую
император Александр I произнес в 1812 г.
В течение приблизительно, десяти минут во всем зале стоит неистовый
шум, который вскоре усиливается криками толпы, собравшейся вдоль Невы.
Внезапно, с обычной стремительностью, великий князь Николай,
генералиссимус русских армий, бросается ко мне и целует, почти задавив меня.
Тогда энтузиазм усиливается, раздаются крики:
"Да здравствует Франция... Да здравствует Франция"...