"Морис Жорж Палеолог. Царская Россия во время мировой войны " - читать интересную книгу автора

немедленно введен в кабинет его величества.
Согласно этикету, я оделся в полную парадную форму. Но церемониал
приема упрощен: со мною церемониймейстер, для сопровождения от Петербурга до
Петергофа, адъютант, чтобы доложить обо мне, и неизбежный скороход
императорского Двора, в костюме XVIII века. Кабинет царя, расположенный в
первом этаже, освещен широкими окнами, из которых, насколько хватает глаз,
открывается вид на Финский залив. Два стола, заваленных бумагами, диван,
шесть кожаных кресел, несколько гравюр с военными сюжетами - составляют всю
обстановку. Император в походной форме, принимает меня стоя.
- Я хотел, - говорит он мне, - выразить вам всю свою благодарность, все
свое удивление перед вашей страной. Показав себя столь верной союзницей,
Франция дала миру незабвенный пример патриотизма и лояльности. Передайте,
прошу вас, правительству Республики мою самую сердечную благодарность.
Последнюю фразу он произносит проникновенным и слегка дрожащим голосом,
изобличающим его волнение. Я отвечаю:
- Правительство Республики будет очень тронуто благодарностью вашего
величества. Оно заслужило ее тою быстротою и решительностью, с которыми
выполнило свой союзнический долг, когда убедилось, что дело мира
непоправимым образом погублено. В этот день оно не колебалось ни одного
мгновения. И с тех пор я мог передавать вашим министрам лишь слова
поддержки, лишь уверения в солидарности.
- Я знаю, знаю... Впрочем, я всегда верил слову Франции.
Мы говорим затем о завязывающейся борьбе. Император предвидит, что она
будет очень жестокой, очень долгой, очень опасной.
- Нам нужно вооружиться мужеством и терпением... Что касается меня, то
я буду бороться до последней крайности. Для того, чтобы достичь победы, я
пожертвую всем, вплоть до последнего рубля и солдата. Пока останется хотя
один враг на русской земле или на земле Франции - до тех пор я не заключу
мира.
Самым простым, самым спокойным и ровным голосом делает он мне это
торжественное заявление. Какая-то странная смесь в его голосе и, особенно, в
его взгляде, решимости и кротости, чего-то одновременно непоколебимого и
пассивного, смутного и определенного, как будто он выражает не свою личную
волю, но повинуется скорее некоей внешней силе, велению Промысла или Рока.
Не будучи, со своей стороны, таким фаталистом, как он, я указываю ему,
со всей настойчивостью, на какую я только способен, - какой ужасной
опасности должна подвергнуться Франция в первую фазу войны:
- Французской армии придется выдержать ужасающий натиск двадцати пяти
германских корпусов. Потому я умоляю ваше величество предписать вашим
войскам перейти в немедленное наступление, - иначе французская армия рискует
быть раздавленной и тогда вся масса германцев обратится против России.
Он отвечает мне с подчеркиванием:
- Как только закончится мобилизация, я дам приказ итти вперед. Мои
войска рвутся в бой. Наступление будет вестись со всею возможною силой. Вы
ведь, впрочем, знаете, что великий князь Николай Николаевич обладает
необычайной энергией.
Император затем расспрашивает меня о разных вопросах военной техники, о
наличном составе германской армии, о согласованных планах русского и
английского генеральных штабов, о содействии английской армии и флота, о
предполагаемой позиции которую займут Италия и Турция и т. д., - все о