"Вячеслав Иванович Пальман. Песни черного дрозда (Песни черного дрозда - 3)" - читать интересную книгу автора

Он сидел на удобной ветке самого высокого явора, над кудрявым,
светло-зеленым лесом, и самозабвенно, как это бывает только в начале лета,
пел свою бесконечную, красивую песню.
Ниже, на том же дереве, в прочной развилке чернело хорошо
замаскированное гнездо, крепко свитое из тонких побегов березы, которые он
три недели назад отрывал сильным клювом, приносил сюда и старательно
заплетал на развилке. Когда гнездо получилось, он вместе со своей молчаливой
подругой смазал жирной глиной вчерне готовое гнездо, загладил круглую,
удобную чашечку и, прежде чем оно подсохло, устелил внутри сперва сухим
мхом, а потом перышками и пухом со своей собственной груди.
Скоро в гнезде появилось шесть голубых яичек с крупными темными пятнами
на тупом конце. Подруга разложила их звездочкой, острыми концами к середине,
как ей удобно, и села сверху, разлохматив мягкое оперение. У черного дрозда
наступила пора счастливого покоя. Он заполнил дни ожидания долгой и звучной
песней, в которую вложил всю радость жизни и счастья быть семьянином. Дрозд
пел для своей подруги, она слушала его голос и ощущала приятную близость
своего верного пернатого красавца. Покой наполнял ее маленькую головку, не
обремененную чрезмерными заботами. Лишь изредка она приподнималась и
осторожно перекатывала тонкими ногами теплые яички, меняя их местами, да еще
в полдень слетала ненадолго с гнезда, чтобы подкрепиться личинками и червями
на сырой земле около своего явора. Пролетая мимо хозяина, она отрывисто
произносила: "Черр-кэ-черрк"! - и пикировала вниз. И если дрозд не сразу
понимал, что от него требуется, и с подчеркнутой элегантностью опускался
рядом с ней на землю, то дроздиха еще раз произносила "тр-ра-ра-черрк", но
уже резче, в приказном тоне; дрозд вертел головой, вслушиваясь, и, разобрав,
что к чему, послушно взмывал на явор. Минуту-другую он топтался на ветках у
самого гнезда и не без тяжкого вздоха, неловко, по-мужски, садился на теплые
яички. Что поделаешь!..
Сидел, закрыв глаза, словно стеснялся.
Насытившись, прилетала дроздиха, ревниво оглядывала притихшего на
гнезде друга и, найдя, что все в порядке, садилась рядом с гнездом, начинала
неторопливо перебирать перышки, всячески охорашиваться. А он изнывал от
непривычного занятия, поглядывал на нее острым, круглым глазом, но без
разрешения не подымался, потому что был все-таки чутким супругом.
Отдохнув и закончив туалет, дроздиха снова говорила свое короткое
"чер-рр-к", теперь уже спокойно, даже с оттенком некоторой благодарности, и
тогда послушный дрозд неловко вылезал из насиженного гнезда. Сделав над
притихшей супругой круг почета, он с легким сердцем опять взносился на самую
вершину явора. Через минуту оттуда на весь лес, на всю вселенную раздавалась
его звучная песня.
Он был счастлив, этот черный дрозд, и он пел о своем маленьком, но,
право же, самом настоящем счастье. Все вокруг было так хорошо, так просто и
понятно, что иногда ему хотелось взлететь высоко-высоко, к снежным вершинам
и петь оттуда, с этой высоты...
Зорким глазом дрозд и во время пения видел все, что делается среди
густейшей зелени леса, под высокими деревьями, в кустах, обильно смоченных
росой, на влажной земле, и в любую минуту мог лететь навстречу опасности,
если она угрожала гнезду.
В тот день еще с утра он приметил бурую тушу крупного оленя, дремавшего