"Вячеслав Пальман. Кратер Эршота." - читать интересную книгу автора

вздыхает, благо, за шумом машины это остается незамеченным.
Петя, кажется, только в машине успокоился. Теперь все страхи позади.
Теперь он полноправный член экспедиции! Он сидел, обняв свое ружье, о
котором даже Борис сказал, что это "прекрасный экземпляр".
Петя выглянул из кузова. Автомобиль мчался уже по тайге, раскинувшейся
среди невысоких округлых сопок.
Много труда затратили люди, прокладывая сквозь леса и хребты эту важную
для жизни края дорогу. Перед строителями то и дело вставали горы, и люди
пробивали путь по их крутым склонам. Все вперед и выше в -горы змейкой шел
серый, отполированный шинами серпантин, пока не достигал очередного
перевала, чтобы так же извилисто и осторожно разматываться вниз, мимо
провалов, под утесами и нависшими скалами, куда-то в новую долину. А там
снова начинались густые леса. Замшелые столетние лиственницы чернели
внизу, подымались на террасы, заселяли склоны. На опушках, на солнышке
нежились гибкие вечнозеленые стланики - стелющиеся кедры, которые ложатся
на зиму под надежное укрытие снега на самую землю, чтобы весной, с первым
теплом, шумно встать, распрямиться свечой, отряхивая со своей чуть помятой
хвои намороженный льдистый снег.
Строители этой дороги вели жестокую борьбу с неподатливой природой. Они
рубили леса, корчевали, стаскивали деревья. Сыпали на обнаженный грунт
гравий и песок. И так, шаг за шагом, прорубались вперед, распугивая зверей
и птиц. Кончался лес, и перед строителями внезапно открывалась огромная
ровная поляна. Высокие травы по краям, пышные мхи и целые заросли
брусники, клюквы, морошки. Но пойди сунься в этот приветливый лужок!
Гиблая трясина так и ждет неосторожного. Она зачавкает, проглотит и сразу
сомкнется наверху грязным озерком маслянистой воды. Страшные места! На
Севере их называют марями. Даже медведь их обходит, позволяя себе лишь
издали полюбоваться на лакомые ягоды.
Но и болота не останавливали строителей дороги. Они смело вскрывали топи,
сыпали в воду, в дурно пах-нувшую грязь тысячи кубометров камня, гравия,
стелили гати, вбивали сваи. И вот через предательские трясины пролегло в
конце концов прямое, как стрела, шоссе с бело-черными рядами столбиков по
обеим сторонам.
Шоссе уходит все дальше от города, от берегов Охотского моря на север, на
восток и опять на север. Сотни и сотни километров в глубь материка.
По шоссе бегут машины, они везут горнякам и лесорубам, строителям и
охотникам, механикам и звероловам, разведчикам и рыболовам - членам
огромного коллектива севстроевцев - все, что нужно им для работы и жизни в
этом трудном, но богатом крае. Медленно движутся прицепы с разобранными
экскаваторами, идут самоходом бульдозеры, грузовики везут лебедки, ковши,
котлы. То там, то здесь машины сворачивают на боковые дороги и скрываются
в лесных распадках. И только по указателю, прибитому где-нибудь к столбу,
можно узнать, что тут недалеко лесоразработка, завод или прииск.
Резвая полуторка полевой партии Ускова шла почти без остановок два дня и
две ночи. Шофер Семеныч спал в кабине час или полтора в сутки,
останавливая машину где-нибудь у ручья. Просыпаясь, он выскакивал из
кабины, обливался до пояса холодной водой и опять на целый день садился за
руль.
К концу второго дня дорога заметно ухудшилась. Автомобиль пошел совсем
тихо. Когда машина останавливалась и Семеныч выключал мотор, удивляла