"Случайный попутчик" - читать интересную книгу автора (Шишкин Иван Тимофеевич)

5. Чужак.

Читая отчеты соглядатаев, лорд Барк то недоумевал, то смеялся, то хмурился.

«Первого дня наблюдения. Чужак обошел весь порт, никуда не заходя, ничего не покупая, все рассматривая. После полудня закрылся в своей комнате до начала сумерек. Затем вышел и по улице Большой Портовой спустился к крепостным воротом Гавани, заходя в каждую лавку, все трогая и рассматривая. Ни с кем не разговаривал и на обидные слова и жесты руками внимания не обращал. Вернулся в гостиницу «Для Лордов» к первым факелам, заперся в своей комнате. Наблюдали трое (много ходить)».

«Второго дня… утром в харчевне «На вертеле» Чужак учинил… знаками показывал, что еда и вино отравлены, рычал на подавальщицу… вышибала упал без памяти… кричал, сломал стол, вывернул обе руки у повара… а хозяина харчевни, нажимая ему на темечко, заставил съесть полную тарелку каши… знаками приказал наполнить пустую тарелку серебряками, все взял себе… накинулись матросы и надсмотрщики рабов… все без памяти…кинжалы… ножкой от прежде разломанного стола сломал три руки и одну ногу… воинская стража… оправдан… благодарил знаками и деньгами солдат воинской стражи…».

«Второго дня… ювелир клялся, что о таких больших алмазах никогда не слышал и не думал, что они существуют… другую ювелирную лавку… сапфировый диск… лавку скорняка, где купил большой кожаный мешок и пять малых мешочков… Из карманов плаща горстями пересыпал в малые мешочки драгоценные камни… Знаками втолковывал хозяину гостиницы «Для Лордов», показывал ему язык и делал непристойные жесты, пока тот не догадался позвать толмача… прогнал толмача… обедал, громко чмокал губами… в каждую пустую тарелку положил серебряк… дал Империал поварихе… прогнал и второго и третьего толмача… пошел мыться… Чужак – это обыкновенный только очень крупный мужчина со всеми обычными подробностями, по груди и спине густо обросший короткими вьющимися волосами коричнево-черного цвета… надел ту же одежду… оружейная лавка… нож-кадык…кошель на поясе… зарычал, догнал вора и сломал ему правую руку…воинская стража… оправдан… благодарил деньгами и жестами… Вечером на Площади… городская гадалка… долго стоял и смотрел… открыл ладонь и что-то сказал… взял ее ладонь и поводил по ней пальцем, что-то говоря на непонятном языке и посмеиваясь, а другую руку положил ей на лоб. Гадалка заплакала. Чужак дал ей Империал, потрепал по голове, что-то сказал на неизвестном языке… вернулся в гостиницу… прогнал еще одного толмача… заперся в комнате… погасил свечу при вторых факелах… (наблюдало пятеро, много ходить)».

Справка по гадалке. Узнано: потомственная гадалка по прозвищу Толстуха с рождения проживает на Чистой улице, работает на Площади. Дар открылся поздно, со слов самой Толстухи, после переживаний из-за пропажи единственной дочери и зятя во Внешнем Море. Основной заработок – путешествующие, желающие передавать вести о своем благополучии или напротив, заранее оплачивают эту услугу. Побочный заработок – предсказания Судьбы. Верность предсказаний вышеозначенной Толстухи сомнительна».

«Третьего дня… утром увидел нового толмача, обнимал и дергал его за бороду и косу. Весело разговаривали на неизвестном языке, ушли в комнату Чужака, толмач затребовал туда вина и закусок… дорогой обед… смеялись, как друзья… на улицу Большая Портовая… Зашли в книжную лавку, где Чужак задорого купил три книги… поклоном и жестами приветствовал воинскую стражу, толмач перевел: «Достойные воины, я вас с уважением приветствую!», прошел на Невольничий Рынок, обошел клети для рабов, с пирса долго смотрел на корабли работорговцев и негромко разговаривал с толмачом на неизвестном языке… вернулись в порт… Гадалка на Площади, прозвище «Толстуха», встала перед ним на колени. Толмач пересказал ей слова Чужака:

– Успокойся, матушка и встань, этот человек – чужеземец, он простил тебя еще вчера.

– Я не могу бросить это дело, почтенный, оно меня кормит, и я часто угадываю… – ответила гадалка.

– Чужеземец, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель Господин Каддет, тоже умеет читать тайное и одобряет тебя,- сказал толмач. Потом снова говорил Чужак. – Ты, наверное, знаешь все, что происходит в порту, – растолковал гадалке толмач слова Чужака. – Мой хозяин приплыл сюда издалека, он очень богат, тебе скажут это все ювелиры. Он хочет купить для себя вещи, которых нет на его Земле. Узнай, что есть необычного в порту или Гавани или у людей и скажи нам, а Господин Каддет, Великий и Могучий и т.д. щедро отблагодарит тебя. Завтра мы придем опять, матушка.

Чужак и толмач вернулись в гостиницу, толмач занял в ней комнату рядом с Чужаком. Свет погасили на первых факелах, поврозь. (Наблюдало пятеро)».

Справка по толмачу. Узнано: толмач – это выкупленный главой Дома Ролля вольноотпущенный раб по прозвищу Монах, знаток чуженародных языков. Ярлык есть. Теперь Монах – Главный Толмач и Хранитель Библиотеки Дома Ролля. Подтверждено в Доме Ролля. «Монах» – чужеязычное прозвище, что означает – неведомо ни одному из опрошенных толмачей, подтверждено также книготорговцами.

«Четвертого дня… Утро… завтрак…Лавка руд со Срединных и Зеленых Земель… Шесть мешков… оставлено на складе… Лавка бумаги… два неполных свитка… оставлено на складе… Лавка одежды…Новая одежда для Чужака и Монаха. Кафтаны и верхние штаны…Гавань… в кабаке «Морская синь» нанял двух дюжих, списанных с кораблей за драки и убийства матросов…оружейная лавка в порту… дубинки и кинжалы матросам, кольчужка и боевой посох для толмача Монаха… все обедали в харчевне «Кабан» за одним столом… вернулись в гостиницу…матросы остались охранять гостиницу… Монах ходил в Дом Ролля и скоро вернулся с книгами… скрылись в комнате… вышли……ювелирная лавка… узнать не удалось, потому что охрана – люди чугов, один из которых знал в лицо нашего наблюдателя… хозяин провожал Чужака до дверей… Пятеро людей (из них двое – люди чугов) пошли за Чужаком, Монахом и его охраной… внезапно свернули в переулок Первой звезды… мы услышали шум схватки… из них четверо тяжко искалечены… магазин Ферри…… ювелирная лавка Коонди… тяжелый кожаный мешок Империалов до гостиницы нес сам Чужак…ужинали за одним столом в харчевне… гадалка на Площади рассказывала Монаху…узнать не удалось, матросы отгоняли людей, но и человек чугов тоже не слышал… все в Игорный дом Беррита… Чужак играл в кости до утра… матросы вынесли тяжелый ящик… до гостиницы… матросы отнесли ящик в подвал, который охраняется собаками и стражей. Узнано в лавке Коонди: Чужак продал девятнадцать редких по красоте ограненных на тридцать семь фасетов драгоценных камней за десять по сто и еще пятьдесят три Империала. Узнано в Игорном доме: Чужак сначала проиграл в кости шестьдесят три Империала, а утром унес собой восемь раз по сто Империалов и еще шестнадцать.

Игорный дом закрылся. До гостиницы его провожали и пели для него озорные песни посетители игорного дома. Воинская стража… сказал им через толмача: «Достойные воины, я вам благодарен за верную службу закону», и наградил деньгами. Наблюдали пятеро (очень трудно наблюдать, Чужак учит матросов следить за наблюдением)».

«Пятого дня… Утром… хозяина игорного дома Беррита не пустили в гостиницу… Чужак и Монах кушали… Угощал Беррита обедом с розовым вином… вечером на Площади объявили среди прочих новостей: «Господин Каддет и т.д. купил треть игорного дома Беррита»… зашел в посольство королевства Стерра». Ну, это лорд Барк и сам и видел и слышал через секретное окно в кабинет лорда Посла.

После встречи с Чужаком лорд Посол едва не заикался от возмущения манерами и бесцеремонностью посетителя. Хорошо еще, что ранее он был подготовлен к этой встрече, поэтому провел ее удовлетворительно. Но и сам лорд Барк, наблюдавший встречу, не раз ловил себя на том, что временами он сжимает пальцы в кулаки или ищет кинжал, чтобы укротить наглеца.

Когда Чужак со стуком поставил на стол лорда Посла свой большой грязноватый мешок и без приглашения расселся в кресле, самодовольно кивая головой и делая вульгарные жесты под перевод толмача, а затем из одной ладони в другую начал пересыпать горсть драгоценных камней…

…Вот этот камешек – это подарок лорду Послу, пусть лорд Посол проверит – это редкий камешек, если его растереть и по щепотке пить с хорошим вином, все что может упасть – никогда больше не падает от усталости, мы говорим не о лошадях, верно? Ха-ха-ха!… Лорд Посол все понимает, он так мудр и опытен…Такие же камешки припасены для Короля и Королевы. Говорят, у них только одна дочь? С этими камушками будет еще много! Ха-ха-ха!… Поэтому лорд Посол сейчас же прикажет своему человеку написать господину Каддету, Великому и Могучему Вождю с Холодных Земель, подорожную в Королевство Стерра… Этот мешок Империалов – это только задаток! Золотые монеты Королевства – да простит лорд Посол! – впятеро мельче, а почему? Лорд Посол может запустить в мешок руку и дома проверить эти Империалы… Ха-ха-ха!… Господин Каддет хочет видеть Короля и говорить с ним! Как брат с братом! У него есть для него подарок – большой алмаз. Вот он! Даже в землях Великого и Могучего Вождя такие большие камни находят один раз в год. Или в два. Лорд Посол тоже получит хороший камень. Когда поможет господину Каддету, Великому и Могучему Вождю с Холодных Земель. Господин…он собирает редкости. Ему сказали, что у Короля сейчас есть редкость – пленница Имперской крови. Господин… он хочет купить ее. У него уже есть одна королевская дочь с Зеленых Земель, теперь пусть будут две женщины королевской крови. Приятно будет чувствовать, как они поцелуями моют ему ноги и живот и все такое… ха-ха-ха!… после охоты, обе сразу… Лорд Посол понимает?… Нет!? Ха-ха-ха!… У них на Холодных Землях на охоте грудь содержат в тепле, а ноги и живот держат в холоде, так прохладней и велит обычай – очень мудро, не так ли, лорд Посол? Так есть у Короля Стерры принцесса или нет? Она красива и молода? Лорд Посол сам ее видел? Смотрите, лорд Посол – вот это алмаз, прехорошенький алмаз. Очень большой и хороший алмаз! Любые ювелиры даже при свете звезд подтвердят, что это великолепный, королевский алмаз. Его место – в короне короля Стерры! А кто подтвердит, что пленница – красива и молода? Только собственные глаза и руки могут это подтвердить господину Каддету. Так пусть подтвердят! Зачем же беспокоить Короля ради такого пустяка? А что она, эта пленница, действительно, имперских кровей? Познала ли она уже мужчин? Почему об этом нельзя говорить? Стерра не торгует рабами? А пленниками? Везде торгуют пленниками, просто у всего есть своя цена… Цена зависит от желания, ха-ха-ха!… Лорд Посол примет еще ма-аленький камешек в подарок? И сделает обратное дарение – даст взглянуть на принцессу чугов… Только взглянуть, руками трогать не будут… Причем тут Посольство Императора? А где оно – Посольство Императора?

Даже обычно равнодушный и невозмутимый младший писарь, сидевший в углу кабинета Посла и записывающий беседы со всеми вопросами и ответами, был потрясен наглостью и напором посетителя. А лорд Посол!… Лорд Посол чуть было не вызвал охрану, чтобы выставить этого…Чужака.

Без всей этой дешевой комедии можно было бы обойтись, но вероятный шпион, младший писарь Посольства, должен был донести об этом посетителе своим хозяевам.

А в целом спектакль удался. Посетителю дали туманные разъяснения по поводу пленения принцессы и отказали от встречи с ней. По крайней мере, в ближайшие дни. Посетитель очень негодовал на несправедливые порядки в Посольстве. И ушел, оставив на столе лорда Посла пять по сто Империалов – задаток за пленницу. Младший писарь под присмотром лорда Посла дважды пересчитал тяжелые монеты.

Удовлетворительно, по крайней мере, пока Чужак окупает расходуемые на него деньги. Сегодня лорд Барк ждал донесение от Резидента, который должен был тайно встретиться с Чужаком после обеда в его гостиничной комнате.

Кадет знал, что его ждет Резидент, но не торопился в гостиницу. Он был недоволен сыгранным спектаклем, Чужак был слишком примитивен, от него разило чугом.

– Ты недоволен,- отметил Монах. Между собою везде они теперь говорили только на лингве, справедливо предполагая, что их подслушивают везде, где могут. Вот и на многолюдной улице, по которой они сейчас шли, кто-нибудь из попутчиков мог следить за ними. Монах ходил бодро, перебитая нога его уже выздоровела и окрепла. Он говорил, что очень помог массаж биоточек. Конечно, помог, на то он и изобретен и усовершенствован. А голова у принцессы тоже не должна уже болеть. Принцесса…

– Я играю чужую игру, – отозвался Кадет.- И сегодня я выбрал неправильный тон.

– Я тебе рассказывал, как зарабатывал на хлеб и вино чтением историй из Книги на Срединных Землях?

– Нет, старина…

– Все никак не привыкну, что ты рядом… – засопел Монах, расчувствовался.- И с ментограммами у меня не получалось!

– Отчего же, одну я получил: «Какую книгу я нашел!»

– Получил?! – завопил Монах на всю улицу. – Значит, я умею?

– Я ж тебе говорил: ментограмма – это как выстрел из арбалета. Или как твой вопль сейчас.

– Ясно, попробую при случае… Так вот, когда я читал Книгу с выражением, мне почти не платили. А когда я думал только о еде и бубнил рассказ ровным голосом без напора, сборы были больше. Почему? Люди вникали в суть, их нечто не отвлекало. Так что, думай только о цели.

Такого же мнения был Резидент:

– Торговля кожами поделена нами и Империей приблизительно пополам, рудами и углем – подчинена нам, почти все ювелирные камни в лавки порта попадают от нас, изготовление и продажа оружия тоже почти целиком принадлежит нам. А вот торговля зерном и скотом почти полностью под чугами… Мы не влияем и почти не связаны только с магазином и лавками ювелиров семьи Ферри, с Невольничьим Рынком и Гаванью… От ювелиров весь город уже знает о мешке драгоценных камней. О задатке Чужака Королю за принцессу в порту узнают завтра. Чуги уже узнали и посылают срочную почту в Империю…

– Завтра я хочу пойти в Посольство Императора,- сказал Кадет, прерывая монотонное журчание голоса Резидента.

– Нам кажется это преждевременным,- мягко возразил Резидент. – Чуги – плохие дипломаты. Нет школы. У них вызревал способный дипломат – кстати, отец принцессы Гигар – но они его сами убили. – И, увидев интерес Кадета, добавил,- вокруг Императора шла борьба двух стратегий покорения Стерры: атакующей военной и разоряющей торговой. Принц Гигар был сторонником торговой стратегии – постоянное военное давление, увеличение дани, разорение и поглощение Стерры. Мы почти успешно сопротивлялись ей. Но два года назад его убили, мы думаем, для решительной смены стратегии. Нас ждет война, мастер Каддет… Сейчас тебе надо продолжать укреплять мнение о твоем богатстве. Покупка Игорного дома – очень талантливый ход, мастер. Я поздравляю тебя с успехом.

– Это произошло случайно,- признался Кадет и увидел, что Резидент сомневается. – Это правда. Неспящая подсказала мне…

– Прости, мастер Каддет, кто подсказал? – подскочил на стуле Резидент.

– У нас так говорят, – смутился Кадет.

– «Неспящая»?… Да? Хорошо, неважно, кто или что это… Поэтому я и назвал твой ход талантливым,- чуть улыбнулся Резидент – Сложилась ситуация и ты ее использовал, это и есть проявление таланта. Вот если бы ты заранее планировал такое действие и осуществил его, я бы назвал это победой. Нам нужны твои победы, мастер. А вот покупка руды в порту – плохой ход! Он уводит мысли чугов в сторону от твоей роли Чужака. Бумага – да! А еще инструменты, диковины, дорогие вещи… Гадалка – замечательная находка! Сейчас около нее постоянно крутятся люди чугов. Она известна в городе двадцать с лишним лет – и вдруг такое внимание к ней? Чуги будут отвлекать свои силы на этот обман.

– И это у меня получилось случайно…

– И замечательно! Чем больше непонятных поступков, тем больше растерянности в стане врагов. Сегодня вечером в кабаке «Плюшка» – Монах подскажет тебе дорогу – наймешь трех людей, они подадут тебе знаки. Один, по прозвищу Душитель, – убийца, официальный наемный убийца, выродок, ни один местный вор или бандит не подойдет к тебе, пока он будет рядом. Да и позже, видимо. Но у нас с ним договор на короткий срок, поэтому появись с ним в как можно большем числе людных мест. Двое других – опытные соглядатаи, особенно женщина. Используй их. Это все, мастер Каддет.

– Магазин семьи Ферри? – сдерживая раздражение, переспросил Кадет. – Завтра я зайду в этот магазин.

– Уничтожь его репутацию самого лучшего ювелирного магазина в порту Дикка. Это очень важно для нас, мастер Каддет. Вот этот посох – наш подарок для твоего друга, для Монаха,- Резидент передал Кадету потертый и побитый посох.- Он с секретом: поверни это кольцо и… – Резидент потянул за верхний, тупой конец посоха, и деревянная ручка продолжилась голубой сталью узкого обоюдоострого лезвия. – Это Каттан – меч Мастеров. Скоро, мастер Каддет, вокруг тебя и твоего друга начнутся затягиваться петли…будь осторожен.

Принцесса догадывалась, что она где-то рядом с портом Дикка – тихими вечерами ветер доносил даже сюда, на вершину гористого склона, за высокие сплошные стены большого и богатого поместья незнакомый запах, мокрый и соленый. В поместье втекал горный ручей – по глиняному желобу, начинающемуся где-то за стеной. Вдоль дорожек были посажены невысокие деревья с незнакомыми маленькими желтыми кислыми плодами, и красивые цветы – в узких, прорубленных прямо в камне канавках, заполненных землей. Было очень скучно и жарко, потому что от тепла Светила камни нагревались очень сильно. Не хватало движений и просто движения, событий, и даже если два раза в день делать боевые упражнения и купаться в маленьком бассейне с проточной водой ручья, согретой Светилом на камнях, заниматься было нечем. У принцессы совершенно не болела голова, ничего не болело, и откуда-то все время брались силы и желание двигаться и что-то делать, но делать было совершенно нечего. И еще – она чувствовала, что меняется. Самым заметным признаком этого было то, что для сна требовалось все меньше и меньше времени.

С первых же дней в этом поместье с ней обращались вежливо, хорошо и вкусно кормили, у нее была большая отдельная комната на первом этаже, сменная одежда, простая и удобная. Все так, как обещал суровый гиль, лорд Барк. В обмен на это он потребовал послушания и слово не бежать и не убивать себя. Он сказал: ваш род, Гигар, может выкупить вас, поэтому вы поедете в порт Дикка. Откуда-то он знал что она – принцесса Гигар. У гилей везде шпионы, говорит дядя, Император. Но выданная одежда не была летней женской одеждой чуга. Ей дали женскую одежду гилей – простое узкое длинное платье, короткую, под платье, нижнюю юбку, тяжелые кожаные ботинки. Ей не разрешили стричься! Словно она была рабыней!. Правда, у гилей женщины не стригут волосы… Это была мысль-враг! Убьем ее! – принцесса разгневалась: она не станет оправдывать гилей ни в чем!…

Три веселые девушки-охранницы в первые дни еще пытались разговорить ее, а потом оставили свои попытки и все время громко трещали друг с другом, не переставая присматривать за ней, даже когда принцесса уходила в потайную женскую комнату. Они почти все говорили громкими голосами, и уже через день принцесса знала имена парней двух охранниц, и что один из этих парней очень дерзкий и находчивый и всегда при встречах делает попытки овладеть своей подружкой. Охранница рассказывала со смехом, как она водит за нос этого парня, и что с ним происходит при этом, и часто было смешно, и тогда принцессе хотелось засмеяться вместе с девушками, но она уже давно не нарушала обета молчания, который сама наложила на себя и с каждым днем гордилась этим все больше. Когда ее выкупят, она расскажет дяде, что помногу дней молчала, не роняя свое достоинство. Она с достоинством примет и понесет наказание за свои проступки – за то, что попала в плен. И что не убила себя, потерпев поражение в бою. Пусть это будет даже самое суровое наказание, принцесса крови Империи чугов не уронит своего достоинства. Во славу чугов. Для унижения гилей.

Достоинство, говорила мать, только достоинство отличает настоящую девушку-чуг от любой другой девушки с любой Земли. Высокое достоинство позволит девушке со временем выбрать для себя в мужья достойного мужчину и не получить отказ. А достоинство принцесс-чугов еще и в том, чтобы заставить других служить тебе, а не наоборот. Принцессам должны служить все, кто ниже их по положению. Уронить свое достоинство – это сделать то, что могут за тебя сделать другие. Например, принцесса с удовольствием здесь стала бы сама готовить себе пищу, она умела и иногда любила это делать дома – чтобы угостить мать или брата, но не хотела уронить свое достоинство в глазах этих презренных и подлых королевских подданных, гилей. Принцесса была уверенна, что вокруг стен и на всех тропинках, ведущих в это поместье, посажены в засаду воины гилей, значит, бежать еще рано. Надо выждать, приучить их к тому, что она покорна и тиха. И надо ждать случая. Женщины-чуги – умеют ждать. Годами. И это – тоже их достоинство. А слово, данное гилям и не сдержанное, – это прием в бою. Например, как убийственный нижний удар гибкой полупики, удар гигар. В их роду придумали этот удар – и удар получил имя их рода. Это большая честь, возвышение достоинства рода.

Отец учил ее и старшего брата-погодка этому удару, когда они вошли в нужный возраст, и еще он учил, что доблесть – в победе, а не в шуме и запугивании врага. Отец учил их читать и писать. Позволял листать книги из своего шкафа, рассказывал о гилях, в чем их сила и слабость. Отец любил ее, принцессу… Он дал ей тайное домашнее прозвище – Стрела. За порывистость, за устремленность к цели. Отец очень любил ее… Даже когда она уже почти выросла, по вечерам он иногда брал ее на руки в объятия и согревал своим теплом. И рассказами. А брат в это время сидел у ног отца, прислонившись головой к его коленям. А мать обнимала отца, сидя рядом с ним. Чаще всего такое случалось в зимние вечера, когда в их большом доме в столице Империи становилось холодно, а камин не затапливали. «Чтобы победить, надо научиться терпеть боль, голод, холод и страх»,- говорил отец, и взглядом спрашивал – ты сможешь, Стрела? Отец… Он очень любил ее… И брата… Нет, сильнее, чем брата… За рождение брата мать заплатила тяжелой болезнью и не способностью больше рожать детей. Брат отнял у отца возможность еще иметь детей от матери. Это была несправедливость Судьбы, но отец принял ее с достоинством воина-чуга. Потом отца убили. Мать, двоюродная сестра Императора, пешком пришла к нему во дворец, встала перед Императором и потребовала разыскать убийц, но Император только молча кивал. Это был знак немилости. Все знали, что Император и отец никогда не были друзьями, и не стали ими, породнившись. Хотя отец помог Императору овладеть Золотым престолом. Тогда у дяди было много врагов, но совсем немного друзей и бесстрашных и беспощадных воинов. А отец помогал Императору думать, был советником. Он много думал и писал в книгу свои мысли. Мать так и сказала им с братом: отца убили его мысли. Эти слова матери были непонятны – ведь мысли не могут убить, у мыслей нет оружия: значит, мать знает что-то такое, что не говорит своим детям. Совсем недавно принцесса начала подозревать, что скрывает мать: принцесса на себе узнала, что когда о чем-нибудь начинаешь специально думать, то даже у собственных мыслей появляются мысли-враги. Это неприятное новое в себе самой принцесса открыла внезапно, в конце караванного пути. День за днем медленно катилась повозка, ею всегда правил лорд Барк, а мастер Каддет шагал где-то рядом. После того, как мастер вылечил ее, принцессе часто хотелось выйти из душной надоевшей повозки и тоже шагать по дороге, рассматривая дорогу, людей, даже волов, поговорить с людьми, даже гилями, а не смотреть длинными днями на потолок и стены навеса. Но чтобы выйти, требовалось спросить разрешение у лорда Барка, а это было плохо для достоинства. В такие часы гнев накатывал на голову и сердце принцессы обжигающей волной, застилая глаза и стирая мысли. Так уже было, когда ее личный боевой отряд, патрулирующий ближние границы Империи, встретил умирающую от жажды и голода кучку израненных надсмотрщиков каравана рабов, выживших в сражении с налетчиками-гилями. Их рассказ о коварстве и жестокости убийц-гилей пронзил сердце принцессы. А сильнее всего ей запомнились запавшие глаза истощенной маленькой беременной женщины – в них была такая надежда на спасение и радостное облегчение!…

Ярость и жажда мести выплеснулись из сердца в жилы, волной поднялись к горлу, и она крикнула: «Месть!», и погнала Баку к Пограничным Воротам Стерры. А подлые гили устроили там засаду… И все ее люди погибли. Конечно, это ее право: посылать их в бой и даже на смерть, но их смерти еще не отомщены… Начиная с первого дня плена, каждый раз, когда ее терзала боль в голове, принцесса придумывала, как она казнит гилей лорда Барк и его слугу мастера Кадета, когда Империя захватит Стерру. Пленник имеет право выбрать казнь для своих побежденных пленителей. И воображаемые картины казни гасили пожар в сердце и голове, но в мыслях с каждым разом все крепче и больше и сильнее зрело решение самой медленно убить их на глазах друг друга мелкими и очень болезненными ударами гибкой пики. Она хотела услышать их крики боли и страха. А затем, когда она выздоровела, все начало меняться и появились мысли-враги: сначала она каким-то образом стала постигать тревоги лорда Барка, словно увидела его новыми глазами – и приходилось гнать появляющееся сочувствие ему, врагу. Это была мысль-враг! А мастера Кадета она видела сразу и волосатым гигантом с коричневым уродливым лицом, и взрослым мужчиной, сильным, добрым и заботливым. И еще – принцессу начал волновать чудесный запах, который, оказывается, окружал мастера, добрый, нежный и могучий, похожий на тот, который она в детстве часто улавливала в объятиях отца. Но правильно думать – это побеждать такие мысли-враги и чувства-враги, так всегда думала принцесса. И гордилась тем, что ей это удалось в караванном пути, она не уронила свое достоинство.

На восьмой день томления в поместье появилась еще одна девушка, не гиль, а из порта Дикка, разговорчивая и веселая. Но совсем не так, как веселились охранницы – принцесса безошибочно видела их: подтянутых, быстрых, резких – собак-охранниц. А новая девушка… Принцесса лишь несколько минут последила за ней, послушала ее голос, и сразу поняла: эта девушка – не шпионка гилей и не охранница и не опасна. Понимание этого пришло быстро, внезапно и окончательно, словно принцесса заглянула ей в сердце и голову своим тайным глазом.

Этот третий тайный глаз открылся у нее недавно и внезапно, и очень быстро стал видеть дальше и шире, и в глубину слов и намерений, и своих и чужих. Потом она поняла, что именно этот невидимый никому глаз во лбу – зеркало не видит его! – рождает мысли-враги, но и помогает. Он растет каждый день, и всякий раз перед тем, как он начинает лучше видеть, принцессе снится тяжелый цветной сон, который она никак не может запомнить. Принцесса назвала этот глаз Неспящий Степной Орел. Потому что он никогда не спит. Как-то ночью в окно ее комнаты залетел бесшумный опасный жалящий. Неспящий разбудил и подсказал. Принцесса сразу ему поверила, зажгла свечу, и когда к ней в комнату влетела настороженная охранница, принцесса уже знала, что и где искать. Теперь Неспящий стал очень зорким, он видел все то, что находится внутри вещи или человека или мысли. Например, два дня назад она взяла в руки костяную вилку с подноса и сразу почувствовала, что вилка испорчена. Так и оказалось – ткнула вилкой в жареную рыбу, а черенок отвалился. Нет, заранее не знаешь, ЧТО не правильно, но знаешь, что НЕПРАВИЛЬНО. Трудно объяснить словами, но очень легко почувствовать. Или – повариха сегодня не веселая. Заболела? Нет, у нее в голове – тревога.

Новое и интересное ощущение жизни появилось у принцессы Гигар.

На прибывшей девушке было самое красивое платье из всех, которые принцесса видела на людях в Империи. Даже во дворце дяди. Девушка привезла с собой в поместье большой ящик. Оказалось, что в ящике ткани, разноцветные нити, ленты и иглы. И много цветных бус из морских ракушек. Эта девушка шила платья. Себе, своей матери и бабушке и подругам. У нее было очень много подруг и в порту Дикка и в Гавани, и им для работы требовались красивые удобные платья. Портниха. Нет, не портниха, Неспящий видит что-то другое, но не понимает, не подсказывает. Охранницы по очереди ходили рассматривать платья из ящика, им они нравились, но не подходили, уж очень пышное по сравнению с ними, у самой портнихи было тело. Сначала охранницы и девушка из порта дружили, и уже четыре голоса лезли принцессе в уши с разговорами об оборках и бантах, буфах и вырезах, выточках и бейках, нижних и верхних юбках, обо всем том, что принцесса не любила. Но нельзя было уйти, потому что, куда бы принцесса не пошла, рядом оказывались охранницы, а позже к ним присоединялась эта девушка с шитьем в руках.

У нее было странное прозвище, Сластена. Принцесса подумала, что это из-за формы губ Сластены – они всегда складывались в приятную улыбку, такую озорную, открытую и простую, что невольно хотелось улыбнуться ей в ответ, а голос у Сластены был мягкий и сладкий. Но на другой же день, когда принцесса купалась в бассейне, в разговоре между охранницами и Сластеной выяснилось, что эта Сластена – ничейная, общая женщина, она отдается мужчинам за деньги. Она говорила об этом так легко, как можно говорить, например, о приятной еде. Охранницы оторопели и смотрели на Сластену во все глаза. Неспящий ничего в Сластене особенного не видел – ни о чем не предупреждал. А он зоркий и строгий. А Сластена начала расспрашивать охранниц об их мужчинах, узнала про парня, которого с успехом изводит одна из охранниц, и начала ее ругать.

– Доска ты деревянная!- сказала ей Сластена.- Ну, и чего ради ты парня изводишь?

– Пусть помучается, жениться захочет!

– Баржа ты утопленная! – бросив шитье, всплеснула руками Сластена. – Разве ж этим к женитьбе подводят?

– А чем же?

– Обхождением, комнатная ты невеста!

– Каким еще обхождением?! Он должен меня обхаживать.

– А что ж такое у тебя есть, чего у других нет, и где у тебя спрятано, чтобы тебя обхаживать? Чего выманивать? Расскажи!

– Ну…

– Знаю я твое «Ну…». Радости тебе прибавляет? Парень твой, он тебе подарки дарит?

– Дарит… Ну и что?

– Он не рыженький, парень твой? Сероглазенький?

– Рыжий… Сероглазый…- растерялась охранница.

– Колода! – Сластена посмотрела на охранницу презрительно. – Не про тебя ли он мне рассказывал?…

– Что? Что он про меня рассказывал? – заволновалась охранница.

– Да поворотит он от тебя скоро на другой галс! Потеряла ты парня, мачта ты обломанная!

– Почему это – потеряла?! – возмутилась охранница.

– А парень-то – неплох! – Сластена сложила губки в насмешливую улыбку. – Ой, неплох!…

– Дырка! – вдруг завизжала охранница, вставая в боевую позицию. – Это к тебе он в Гавань бегает?!

– За утешением, за утешением бегает! От тебя он его не дождется!… – засмеялась Сластена.

– Дырка!

– Бутылка ты запечатанная!… Да в тебе все вино прокисло! Из-за вас таких парни ко мне прибегают! А твой парень ко мне точно прибегал. У него еще шрам от болячки вот здесь на животе и еще один… пониже?

– Бес-стыжая!… – у охранницы затряслись губы.

– Вот, а ты и не знаешь… А парень твой – ученик хороший, будет мастер… боя, – захохотала Сластена, подбоченясь.

– Бесстыжая!

– Ничего, пусть еще побегает, еще его помучаешь – он все у меня превзойдет…

– Дырка! Дырка!… – и две другие охранницы стали кричать на Сластену, пытаясь увести свою подругу.

– Дырка? Это когда из кармана монетку потеряешь, а пока я вашими же денежками пользуюсь! – Сластена потрясала шитьем. – Рыбы оглушенные…

Принцесса не понимала, почему Сластена использует именно эти оскорбления, а не какие-нибудь другие, ведь их так много… Но, наверное, у гилей в порту это были самые тяжелые и обидные оскорбления для женщин, потому что охранница выхватила из-за спины стилет, и если бы подруги и прибежавшая на шум повариха, схватившие и блокировавшие ее руку со стилетом, он бы сделал много дырочек в большом теле Сластены.

– Я с тобой рядом посижу, ладно, подружка? – остынув после шума, Сластена вместе с шитьем и стулом устроилась неподалеку от бассейна. Неспящему это понравилось, но принцесса себя ничем не выдала, ни словом, ни жестом.

Охранницы сразу перестали дружить со Сластеной и разговаривать, они даже есть с ней вместе перестали. От обиды на них Сластена им кричала: «Комнатные невесты!», «Коровы!» и еще «Уксусные!». Охранницы в ответ бессильно шипели, как степные змеи, но и только. А Сластена их не боялась, похоже, она вообще никого не боялась, подсказывал Неспящий. Наверное, у нее были сильные покровители. Принцессе она не мешала, даже наоборот, болтала себе, не требуя ответа, и выбалтывала много интересного. Например, вчера вечером она вдруг отложила шитье и загрустила, а потом сказала:

– И как она без меня сейчас? – так заботливо, что принцесса, позабыв про обет, спросила:

– Кто?

– Бабка моя! Старая, уже тридцать лет, ноги не держат, руки трясутся и почти слепая. Да еще вино пьет без меры!

– И никто о ней не заботится? – раз обет нарушен, то неважно, сколько слов произнесено, решила принцесса.

– На мать надежды нет, работает с утра до ночи.

– Она тоже… в Гавани?

– И что? – почти обиделась Сластена.- Она же работает! Домой придет, выспится, бабку покормит, поднимает паруса, флаги и вымпелы – на мачты, и с якоря снимается, и в порт! Я-то – в Гавани, а она – в порту! В «Веселом Доме» работает.

– А это не стыдно – такая работа, Сластена?… – принцесса и не заметила, как разговорилась.

– Стыдно? Стыдно обманывать и обирать. А у меня – без обмана! – Сластена громко расхохоталась, так заливисто и заразительно, что принцесса улыбнулась. – Я радость несу. Бывает, мужчина такой… на борт положенный, паруса намокли… А пригреешь, ободришь, на киль поставишь, так он после легким клипером на всех парусах несется… Тебе сколько лет, подружка?

– Семь уже.

– А жених есть?

– Был… Его убили.

– Ты его пробовала? – заглянула Сластена в лицо принцессы.

– Мне же тогда три года было, – сухо ответила принцесса: вот, действительно, бесстыжая…

– А, так это нареченный! Это не считается. А теперь – есть?

Принцесса отрицательно покачала головой. После таинственного убийства отца с их семьей старались не поддерживать близких отношений, вот и на ней это отразилось – сверстницы почти все уже выбрали себе мужей…

– Не горюй, подружка! Обязательно будет, ты ж вон какая красивая и стройная, мужчины таких любят в жены брать. А любиться они всегда хотят с такими каравеллочками, как я! Ты это запомни, и чуть замуж – сразу набирай балласт.- Сластена вернулась к шитью.

– Я хочу тебя еще спросить, Сластена… – принцесса поколебалась: не уронит ли вопрос, давно интересующий ее, достоинство? Но все таки спросила: – А какой мужчина самый лучший?

– Самый лучший… – не переставая прошивать край новой юбки, Сластена задумалась. – Смотря для чего, подружка! Для замужества? Уж не знаю, что тебе сказать… Бабка говорит: от которого ребенка хочешь. Она умная, моя бабка… Наверное, к которому сердце лежит. – У вас, у чугов, как: родители замуж отдают или сама искать будешь?

– Откуда ты знаешь, что я – чуг? – насторожилась принцесса.

– Да кто ж ошибется, подружка? У нас, портовых, глаз наметанный. Высокая, смуглая, тонкая, как тетива натянутая. Степнячка, одним словом. Правда, что вы с кинжалами ходите?

– У нас девушки сами мужа выбирают… – неохотно ответила принцесса: ей не хотелось отталкивать от себя Сластену.

– И это правильно! – решительно заявила Сластена. – Выбирать – так к которому сердце лежит. Я почему эту рыбу сушеную стыдила: нравится ей парень, так откройся ему! Пусть он тебя узнает, какая ты есть. И не стыдись ничего, ничего стыдного в том нет. Тогда ему Сластена – без надобности. Теперь она своему парню уступит…- с усмешкой добавила Сластена. – Женщина, а чтоб другой свое уступила?… Не-е-т!

– Сластена,- принцесса покраснела,- какой мужчина – самый лучший, чтобы…

– Чтобы сладко любиться? – Сластена весело посмотрела на нее.- Мать говорит: лучший мужчина – последний, с которым сладкая смерть была. Знаешь, что это? Нет? Правда, нет? Это ж не с каждым мужчиной бывает, да и у мужчин – не с каждой женщиной. Я всех их помню. Вот однажды…- засмеялась Сластена. – Огромный, я таких и не видела – черная гора! Очень страшный лицом из себя, волос черный, как уголь из Стерры, и лицо коричневое, словно на Светиле побывал, а голос и глаза – ну, пьянеешь… Говорит мне: кожа у тебя нежно-розовая, как лилии на Зеленых Землях… Я прямо-таки растаяла… И жду и наперед знаю – руки-то у него нежные и теплые, как поласкает меня… А в пупке у меня – уже пожар! Вот сразу чувствую – мой лучший мужчина!

Принцесса узнала в описанном человеке мастера Каддета, а Неспящий подтвердил это, и почему-то ей стало и гадливо и обидно, но она пересилила себя и спросила:

– И он тоже… легким клипером?

– Не получилось, а уж я бы для него расстаралась!… Отвлекли его от нашего разговора…

Неспящий подтвердил – это правда. Значит, мастер еще недавно был в порту и имел время разговаривать с… со Сластеной. Ни жестом, ни словом не попрощался. Словно не заметил знак, который, помимо своей воли, она ему однажды подала – когда с застучавшим от робости сердцем и внезапного неудержимого желания расчетливо подвела его к необходимости дотронуться до нее. Подсадить в седло. Первый мужчина, который дотронулся до ее тела. В ту минуту она не была принцессой, чугом, пленницей, была чем-то иным, другим человеком. Телом она все еще очень хорошо помнила его руку, мягко и сильно подхватившую ее под ягодицы, и свое незабываемое ощущение возникшей после этого тягучей тяжести в животе. Правду сказала Сластена, жар в пупке. Жар, побежавший к груди и вниз. Вот и сейчас, при одном только воспоминании о его руке, подхватившей ее… Принцесса опустила ноги в прохладную воду бассейна. Тогда она нанесла большой урон своему достоинству. Никто об этом никогда не узнает.

С недавних пор, но еще до плена, она поняла, что в ней живут два человека: та, которая постоянно помнит о достоинстве чуга, и та, которая ищет что-то, неуловимое для слов. Ищет то в себе, то в окружающем мире. Отец говорил и, оказывается, даже записал в своей Книге, она читала: «Прежде всего человек должен познать себя. Только потом он может судить о других». Принцесса вздохнула – себя она еще не познала. Она надеялась, что не познала, потому что, то, что она уже знала о себе, не должно быть и не могло остаться главным для принцессы Гигар.

Год назад, когда у нее впервые были крови, мать рассказала ей все, что нужно знать об этом молоденькой девушке, и принцесса долгое время ходила гордая, словно носила в себе неизвестную никому тайну. В тот же год весной мать отправила ее в степи, в их дальнее огромное, два дня хода коня, поместье, чтобы девушка окрепла на ветрах и степной еде. Один из Управляющих, простолюдин Валей, опытный охотник, учил принцессу скрадываться в холмах и траве, ловить и убивать змей, травить вкусных попрыгунчиков соколами, загонять лис и камышовых кошек на коне и бить их броском пики. Горячее Светило, горячий пьянящий ветер, горячая кровь… И однажды в степи около усадьбы, отпустив Баку резвиться, принцесса легла в высокую пахнущую приятной горечью траву на взгорке, раскинулась на ней и замерла, впервые осознав как она мала по сравнению со степью, небом и миром. От понимания этого стало обидно и горько, как от целебного чая, которым ее поили каждый день, и к которому она не могла привыкнуть. Но вдалеке послышались шорохи раздвигаемой травы и тихий взволнованный мужской голос. Рука сама нашла боевой кинжал на поясе, тело напряглось – страха не было: ведь это она, принцесса, была полной хозяйкой и этой степи и неба над ней, – была обычная предосторожность чуга. Принцесса осторожно, по-охотничьи, приподняла в траве голову и увидела – рабы. Юноша вел за руку чуть упирающуюся девушку, целуя ее в губы и трогая и сминая ей грудь, и что-то шепча прерывающимся от волнения голосом. А девушку шатало, шаги ее замедлялись, глаза плыли, и руки безвольно висели вдоль тела… Юноша, все так же, не отрываясь от губ подруги, медленными движениями развязал шнурки на вороте ее рубашки, нежно и медленно спустил ее с плеч, и рубашка девушки соскользнула на траву. Он припал губами к вздымающемуся вверх соску высокой груди, и обнаженная девушка застонала, и начала медленно оседать в траву. Перед тем, как закрыть глаза и спрятать голову в траву и замереть – принцесса так и никогда не могла объяснить себе, почему она закрыла глаза – она еще успела увидеть восставший к небу корень юноши, сбросившего рубашку. До нее доносились шорохи, лепет девичьего голоса, а потом раздался ее глухой и торжественный стон. Все сильнее шелестела и скрипела под любовниками трава, но принцесса в страхе бежала от встающих в ее воображении картин – как скользкая степная змея она быстро и бесшумно уползала от этой пары, наслаждавшейся любовью. Так что принцесса знала, что и как происходит между мужчиной и женщиной, но никто не сказал ей, как найти для себя лучшего мужчину. Лучшего, чтобы не уронить свое достоинство, всегда добавляла принцесса.

Теперь, принцесса надеялась, ей поможет Неспящий.

В порту Дикка много ювелиров и лавок, но только один ювелирный магазин – магазин семьи Ферри. Но зато какой магазин!… Впервые зашедший в него поражается простору зала, красивой мебели, обилию зеркал и светильников. И все это – не местная работа, а самая настоящая Стерра. У входных дверей – охранники, лица у них такие…выразительные, что ведешь себя в магазине строго, уважительно. И конечно: ведь в витринах чего только нет! Слитки и фигурки из чугского золота, листы их же серебра, такого чистого, что будто от мороза заиндевели… А украшения! Ювелиры – что Стерры, что местные – они же на все Земли известны и уважаемы. И любой серьезный покупатель найдет здесь вещь по весу кошеля. Ну и уж покупателей в магазине всегда полно. Разные, конечно, приходят туда люди, но ведь на монетах не написано, откуда они попали в их кошели? А ведь и даже самые бедные стараются купить дочке или цепочку или перстенек… Наши перстни, они… А камни!… Недаром наша Земля Каменной называется! Иные камни на ночь в подвалы прячут, такие они дорогие… А в подвалах, говорят!… Богатство и уважение порта Дикка и магазином семьи Ферри поддерживается. Самый большой в Гиккее ювелирный магазин!

Так весь порт Дикка и считал до того дня, когда по утру к его только что открывшимся дверям не подошел отвратительной наружности огромный человек в длинном желтом плаще и громадных истоптанных ботинках. И сопровождали его потрепанный жизнью седобородый прилично одетый мужчина с посохом и три громилы. Охранники в парадных дверях магазина замерли – одним из громил был Душитель. Они сразу спрятали руки в карманы, чтобы Душитель и его неизвестные приятели на их счет не беспокоились. Жизнь-то одна, а магазин – он семьи Ферри. Но громилы остались снаружи, а чудовище – охранники не доставали ему макушками до подбородка, а уж какими большими они себе раньше казались – и старик прошли в магазин.

Пять посетителей о чем-то договаривались с продавцами, тыча пальцами в витрины с украшениями. Но когда Кадет и Монах вошли в магазин, все переговоры прекратились и все головы повернулись в их сторону. Судя по всему, их узнали – один из продавцов шмыгнул за внутреннюю дверь.

– Очень славные вещи, – заметил Кадет, неторопливо переходя от одной витрины к другой. Впервые ему пришлось видеть зеркала местной работы. Чуть-чуть улучшить полировку стекла и технику нанесения амальгамы – вполне нормальные будут зеркала. А вот и пресловутое чугское золото. Та-ак, самородки… Главным образом мелкие, жильное золото… А вот – отдельно лежат – крупные… Так… Э-э, а ведь это – копии, мастерили их со старанием, а вот золотить еще хорошо не научились… И тот! А вот этот – просто халтура! Золотое литье… Цепи, цепочки, перстни… Неплохо… Кованое золото… Грубо. Серебро… Литье – отменное. И чистоту какую получили, ай, да чуги! А говорили – ленивы и бесталанны, одними рабами кормятся… И сколько же жизней рабов стоит такой лист?… А вот и камушки мои родные… изумруд… топаз… турмалин…яшма… набрано отовсюду, плохо обработано…простой корунд – ну, это для дурачков…Блеклые расцветки, мелковаты – видно карьеры мелковаты. Зарывайтесь глубже, коллеги, там цвет круче…

– Не одобряю я этого,- пробормотал Монах, но лицо у него, как полагается толмачу, было бесстрастное.

– Я сейчас заору, не вздрагивай, – предупредил Кадет, возвратившись к витринам с золотом. – Хозяин этой лавки, подлый обманщик, выходи! – гаркнул он в потолок. – Переводи!

– Господин Каддет,- громко возгласил Монах, задирая бородку,- Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель, с уважением просит хозяина этого чудесного магазина пожаловать сюда!

– Присмотри за дверью, старина, не появится ли чужой… – Кадет слегка потряс дверцы витрины. Стекло плохое, тускловатое и хрупкое.

На дребезжание витринного стекла продавцы не поддались, остались стоять вдалеке. Ну-ну, ребята…

В магазин вошла средних лет женщина с ребенком на руках и молодой крепкий мужчина. Женщина – своя, легко узнал Монах. Приглядывают за нами со всех сторон.

Кадет распахнул плащ, отстегнул от пояса кошель, высыпал из него на ладонь десяток ярких, сверкающих немыслимо красивой огранкой, разноцветных камней и начал пересыпать их с ладони на ладонь, завораживая их блеском и яркостью пребывающих в столбняке зрителей его спектакля.

– Бледноваты и водянисты у них камешки,- пробормотал Кадет. – Остуженные. Друг, сравни их с моими стекляшками.

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель, спрашивает, заорал вызывающим тоном Монах, – в какой воде и как долго вымачивали камушки с этой витрины, они холодны и некрасивы. Этот мусор. Настоящие камни должны быть такими, как камни господина Каддета, Великого и Могучего Вождя с Холодных Земель.

Кадет шагнул к посетителям и поиграл своими цветными стеклышками на ладонях. Посетители невольно переводили взгляды с витрины на ладонь чудовища. И переглядывались друг с другом. А продавцы потупили глаза.

– Довольно подождали? – спросил Кадет Монаха. И опять заорал: – Где хозяин этой паршивой лавки?! – Он отбросил полы плаща и сел у стены на деревянный чистый пол. А ноги со своими грубыми ботинками вытянул вперед, в зал, в проход. Монах остался стоять рядом с ним, опираясь на посох.

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель, устал ждать хозяина этого магазинчика! – громко, почти пропел Монах. Кадет сидел на полу в позе недовольства – шаркал ботинками по полу. Затем лег на пол, на бок, хмуро посмотрел на потрясенных его манерами посетителей и продавцов магазина, закрыл глаза и пробормотал: – Монах, скажи им, что я начинаю сердиться.

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель,- повышая голос, прокричал Монах и постучал посохом об пол,- гневается! Ему нанесено оскорбление!

Но именно в это мгновение, на бегу застегивая кафтан, в зал вбежал один из совладельцев магазина и сразу же с дальними поклонами начал подступать к Кадету.

– Простите, Великий и Могущественный, неотложные дела заставили меня… – Монах почти синхронно переводил.

– Какие дела? – Кадет открыл глаза и посмотрел совладельцу в область пупка. У того заерзали руки.

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель интересуется, какие дела могут быть важнее выгодной торговли? – сурово передал мысль Монах.

– Э-э-э… – растерялся совладелец.

– У него понос или женщина? – разошелся Кадет,- переводи, мне надо вывести его из равновесия.

– Вывести из чего?

– Сбить с толку! – рявкнул Кадет.

– Сбить с чего?

– Ошарашить!

– Вот теперь понятно,- с обидой произнес Монах. – Так бы и говорил.

– Не теряй темп, Монах! Переводи!

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель знает только два неотложных дела, которые могут помешать торговле,- сухо и четко произнес Монах. – Когда болит живот или рядом с тобой растрепанная женщина… – Кто-то в зале ахнул.

– Ты поэт, Монах! – одобрительно пробурчал Кадет.

– Если у тебя была одна из этих причин, господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель, прощает тебя! – заявил Монах.

– Э-э-э… – проблеял, покрасневший до корней волос совладелец и поклонился. Тогда Кадет встал, распрямил плечи и сделал сдержанный поклон головой. Совладелец ответил уважительным низким поклоном. И полез за платком. Кадет еще раз поклонился, пониже. Совладелец поклонился – ниже не получится, к самым ботинкам чудища. Платок мазнул по полу – чести выше не бывает.

– Перейдем к делу, Монах. Пусть откроет витрину с золотом, хочу потрогать их золотишко. Знаешь – все самородки – фальшивые!… Не улыбайся!…

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель желает посмотреть и потрогать твое золото, прежде, чем он купит его,- строго сказал Монах. – Все это золото. Поторопись!

– Э-э-э…- жалким упавшим голосом отозвался растерявшийся совладелец. Он жалобно посмотрел на своих продавцов и покупателей. Ему очень хотелось убежать за дверь. – Э-э-э…

– Он не умрет, Монах? – сдерживая смешок, спросил Кадет. – Подтолкни его как-нибудь!

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель еще раз оскорблен! – закричал Монах. – Чего ты ждешь, хозяин магазина? Или ты сомневаешься, что Великий и Могучий сейчас купит эти пустяки?

– Э-э-э… Великий и Могучий…

– А настоящее ли у тебя золото? – загремел Монах и стукнул посохом.

Как рассказывали всему порту потрясенные очевидцы, после этих слов толмача совладелец сделал два неверных шага к витрине с золотом и остановился… робко дотянулся до витрины, а ужасный Чужак требовательно протянул к нему руку с раскрытой ладонью. Совладелец магазина отступил от витрины, бросил на пол платок и закрыл лицо руками… Чужак что-то буркнул и ударил рукой по стеклу витрины. Толстое стекло осыпалось осколками на пол. Чужак снял с полки витрины самый большой золотой самородок и – тут очевидцы переходили на шепот – разломил его и растер в ладонях! Глина! То был позолоченный кусок глины! Совладелец магазина с ужасом посмотрел на эту глину и тонкую золотую шкурку, под которой она была спрятана, на Чужака, начавшего громко смеяться, на потрясенных невольных зрителей этой ужасной сцены и убежал. Скрылся за внутренней дверью магазина, в его глубинах. Смеясь, Чужак и его толмач, покинули магазин, сразу же после этого из магазина ушли все посетители, оглядываясь на мусор на его полу. Магазин закрылся.

Лорд Барк прочитав отчеты двух своих людей о случившемся, задумался: разоренный игорный дом, подорванная репутация магазина семьи Ферри – это хорошо для Стерры и плохо для Империи, хорошо для ювелиров, стоящих на стороне Королевства и плохо для тех, кто на стороне Империи, но почему ему так тревожно? Надо сегодня же встретиться с Резидентом.

Встреча проходила в задней, глухой комнате кабака «Плюшка». Первым туда провели Резидента. Лорд Барк появился позже, одетый моряком.

– Приветствую вас, лорд Барк! – встал ему навстречу Резидент с поклоном.

– Рад видеть тебя живым и здоровым, друг мой! Садись. Я знаю, ты очень занят, впрочем, как всегда… Принцесса?…

– Она здорова и благополучна, мой лорд. Попыток бежать или подкупить охрану не делала, упражняется, начала разговаривать с девушкой из порта, которую я временно разместил там…

– Наш агент?

– Нет, мой лорд. Пока нет. Но эта девушка сама пересказывает нашему агенту – поварихе поместья – свои разговоры с принцессой… Ничего важного, девичьи мысли. Принцесса – еще ребенок, мой лорд.

– Степные змеи опасны в любом возрасте,- с улыбкой отозвался лорд Барк. – Так меня учил отец.

– Я постоянно имею это в виду, мой лорд,- слегка поклонился Резидент.

– Меня беспокоит мастер Каддет… – раздумчиво произнес лорд и пояснил: – Он подозрительно легко решает сложные задачи, он очень хорошо играет свою роль, тебе не кажется, друг мой?

– Он разрушает… – осторожно ответил Резидент. – Разрушает все имеющиеся здесь отношения и привычки. Это значительно проще, чем строить. В городе у него уже есть репутация сухопутного пирата. Драки, грубость, чужой непонятный язык… Игорный дом, магазин семьи Ферри…большая охрана, мешок с удивительными камнями… Сегодня он был в городе мастеров. За ним ходила толпа любопытствующих. Но держалась в стороне. Там были и люди чугов, сразу трое. В лавке инструментов Чужак купил две самые большие одинаковые подзорные трубы и тут же – на глазах мастера! – разломал одну их них. Это он посмотрел, как она устроена!… Но сломанную трубу и линзы не выбросил, а положил в мешок, который за ним носит один из телохранителей. Из своих рук Чужак подарил мастеру Империал и через Монаха сказал, что хочет взять этого мастера к себе на Холодные Земли. Пусть мастер назовет цену себе и этой мастерской. – Резидент усмехнулся. – Из этой лавки он отправился в соседнюю, где купил три – два больших и маленький – холодных светильника. Он грубо сорвал неплохую и не дешевую оправу с маленького светильника и бросил ее на пол! Вынул кинжал и разрезал маленький светильник на четыре части. Вещь ценою в два Империала он разрезал на мелкие кусочки! Зачем?! Это очень странный поступок. Любопытствующие были сильно озадачены… Правда, куски порезанного светильника он положил в карман. В лавке местного оружейника Чужак купил пять разных мечей и тут же начал пробовать их железо на наковальне. Мечи, как вы понимаете, мой лорд, превратились в… не найду слова…

– В ломаное железо,- тоже не нашел слова лорд Барк.

– Этому мастеру под ноги Чужак бросил э-э-э…ломаное железо и серебрячок, и ушел, не сказав ни слова.

– Он не разорит нас, этот богач? – хмыкнул лорд Барк.

– У него еще есть деньги из игорного дома, а, кроме того, я вернул ему три по сто Империалов, из оставленных им в Посольстве пяти по сто.

– Я одобряю это,- кивнул лорд Барк. – С тяжелым кошелем чувствуешь себя уверенным.

– Все, что он делает, объясняется, по мнению людей, только тем, что он сумасбродный дикарь. Мне кажется, что он…

– Добился успеха… – кивнул лорд. – Пожалуй… Не пора ли направить его к чугам?

– Мне кажется, мой лорд, еще рано. Чужак должен, как бы, дождаться сведений из нашего Посольства… Но его надо чем-то занять… Хватит странных поступков…

– Еще целых десять дней…

– Чужак может отправиться в море, со свободными пиратами… Побуянить с ними, как бы…- тихо предложил Резидент. – Порт отдохнет от него и будет с интересом ждать его возвращения… К тому времени мы еще сильней разожжем интерес чугов к Чужаку, и, как бы, получим ответ Короля. Чуги ждут этот ответ не меньше, чем ждали бы мы, мой лорд!

– Я не знал, что у нас – у тебя, мой дорогой друг! – есть такой пират, которого можно доверить мастеру Каддету. Без опасений, что он не повесит пирата на мачте его же собственного корабля… – усмехнулся лорд. – У мастера есть счеты с пиратами, насколько я помню…

– Совершенно согласен, мой лорд. Но через два дня я посылаю три пиратских судна для охраны торговых кораблей со Срединных Земель. Мастеру Каддету будет по вкусу эта задача. На тех кораблях – товары для нас. Пираты получат свою долю от продажи товаров. Я приучаю их к такой работе, мой лорд.

– Хорошо задумано, друг мой! – поразмышляв, с чувством произнес лорд Барк. – Я не перестаю восхищаться твоими стратегическими планами. У нас будет свой, хотя и наемный, флот. Боевой флот! Но ведь моряки нередко тонут?…

– В это время года штормы редки, а, кроме того, мой человек будет охранять жизнь мастера Каддета. Я не знаю, к сожалению, другого способа удалить Чужака из порта, мой лорд! А чтобы он не противился такому решению… по неосторожности не потонул или не погиб в бою… Чтобы этого не случилось…- Резидент замолк.

– Ты не решаешься произнести это вслух, мой друг? – тихо, по-дружески спросил лорд. – Тебе неловко?

– Да, мой лорд,- признался Резидент.- Ведь он наш союзник…

– Мы принудим его. Я сам сделаю это, мой друг,- бесстрастно произнес лорд Барк.

– Спасибо, мой лорд… Я учусь у вас мужеству и решительности. И смелости решений,- встал и поклонился лорду Резидент.

– Ты очень вежлив, друг мой, и ошибаешься, – грустно сказал лорд Барк. – Это всего-навсего неискренность и коварство. Все надо называть своими именами. Хорошо, я принимаю твой план,- кивнул лорд. – Доверимся Судьбе!

В тот же день, вернувшись в гостиницу, Кадет обнаружил под подушкой на своей кровати записку: «Я доволен. Береги нашу дружбу и свою жизнь, только от этого зависит другая жизнь. Погонщик».

Владетельному Господину Послу Императора чугов принесли запись подслушанного шпионом разговора между вторым и третьим посредниками посольства королевства Стерра. Он прочел ее трижды, и каждый раз спотыкался на нескольких фразах, произнесенных третьим посредником – самым близким к посольству Стерры.

«Дома уверены, что война начнется вот-вот, поэтому, я думаю, продадут принцессу Гигар. Тому, кто ее купит и дороже всего заплатит. Королю нужны деньги, очень много денег. Подбросить деньжат лордам, укрепляющим замки, платить мастеровым, которые с утра до ночи стучат своими молотками по новым щитам и мечам, платить воинам и набранным в армию крестьянам. Такого никогда не было: освобожденным недавно мелким преступникам дали пустоши на востоке… Они будут стараться и успеют собрать один урожай. Поэтому я считаю: принцессу продадут, может быть даже этому чудовищу в лохмотьях и с мешком драгоценностей. Жаль, но мы с тобой, скорее всего, в этом году останемся без заработка…». Это значило, что Король серьезно готовится к войне.

Кроме того, человек, наблюдающий за Торговым Рынком, сообщил, что на этот раз гили совсем не привезли на продажу оружие и новые инструменты, а только свое стекло, черный уголь, кожи и много ювелирных изделий. Они собирают деньги… Дань или военные расходы?

Для Владетельного господина Посла Императора пребывание в порту Дикка было наградой. Здесь были удовольствия, которых он был бы лишен на землях Империи, почет, о котором он не мог мечтать в Империи, власть, которую он никогда бы там не выслужил и деньги Империи, которые он тратил почти без отчета. В Империи были запрещены хоровые песни – все, кроме воинской Песни Смерти под барабанный бой, а здесь Посол иногда посещал Игральный дом, в заднем зале которого так приятно тревожили его сердце сладкоголосые приезжающие со Срединных Земель певицы и певцы. В Империи не разрешали рисовать лица, ничьи. А здесь в личном тайнике господина Посла Императора уже было два его портрета, и оба ему чрезвычайно нравились. В Империи преступлением считались парные танцы – а в порту Дикка других танцев и не было. В Империи не было и не могло быть Веселого дома, полного красивых веселых женщин, любящих скачки, но не на боевых лошадях.

В ответ от него требовалось немногое и не особенно трудное: знать, что затевают коварные гили, скупать их хорошее оружие и придуманные ими новые инструменты, насаждать в порту торговлю чугским золотом и серебром и дружить с пиратами-работорговцами. Со временем он неплохо освоился со всеми этими обязанностями, Император был им доволен. Но один раз в году, весной, вот уже шестой раз он на короткое время становился старшим посредником в переговорах Императора чугов с Королем Стерры. Многовековая история смертельных обид, вражды и десятков больших и малых войн запрещала властителям Корон встретиться с друг другом напрямую и где-нибудь на нейтральных землях между их владениями. Местом время от времени случавшихся переговоров – об обмене пленными, о выкупах, о перемирии – очень скоро стал порт Дикка, в котором были посольства обоих государств. А чтобы не ронять достоинство Послов и избежать возможных оскорблений их высоких персон, когда-то очень давно после многих недоразумений чуги и гили договорились о цепочках посредников – два-три человека по цепочке, идущей вверх, устно передавали Послу мнения вражеской стороны. Причем на нижних звеньях цепи переговорщиками всегда были жители порта, а на верхних – подданные государей. В очень деликатных ситуациях, чтобы избежать разглашения тайны, цепочка посредников укорачивалась, а при решении простых задач наоборот – могла достигнуть совершенно невообразимой длины. Сейчас Владетельному господину Послу необходимо было решить, к какому роду задач отнести сложившееся положение дел.

Тридцать дней назад со срочной почтой – семь дней изнурительной скачки гонцов и их охраны на сменных лошадях! – он получил сообщение Императорского Дома о пленении гилями принцессы Гигар, об объявлении ее отверженной от Трона и приказ отказаться от переговоров с гилями о ее выкупе, если такое предложение будет сделано. Посол эти сведения понял по-своему, и верно: Император окончательно решил начать большую войну с гилями. Войну, к которой готовились несколько лет, но все откладывали из-за несогласия с таким решением нескольких крупных и сильных родов. Победу одержали сторонники немедленной войны, а чтобы укротить несогласных и предупредить их и показать свою решимость, Император примерно наказал свою двоюродную племянницу – дочь одного из противников войны, пусть даже покойного. Кому подарил Император ее собственность? – хотел бы знать Посол, но такие сведения ему не сообщали: понятно, что большое наследство принцессы ни ему, ни его роду, не достанется – ведь они слишком далеки от Золотого престола.

Полученное задание сначала показалось простым и приятным – ведь так славно по длинной цепочке передать высокомерный отказ этим презренным гилям, когда они сунутся со своими предложениями. А следом напомнить, что близится время выплаты дани. Но вскоре Послу донесли, что в порту появился совершенно странного обличия человек с Холодных Земель, очень богатый и дерзкий, который захотел купить отверженную от Трона принцессу у Короля Стерры. Такого еще не случалось на Каменных Землях, чтобы принцесс продавали в рабство, тем более диким людям с других Земель. Посол отправил срочное донесение Императору, приложив сообщение своего агента в посольстве Стерры с подробностями встречи Чужака с послом Короля Стерры. Скандальные подробности! Со дня на день Владетельный Господин Посол ждал прибытия торгового каравана из Империи, а с ним – распоряжений Императора, но новые сведения о решимости Стерры продать принцессу обеспокоило его. Если он промедлит и опоздает с началом переговоров по поводу принцессы Гигар, а известные своей скупостью и расчетливостью гили продадут ее этому отвратительному человеку со странных Холодных Земель, то и его, Владетельного Господина Посла, разгневанный Император может объявить отверженным от Трона. И Владетельный Господин Посол точно знал, кому Император подарит его собственность. Ничтожеству. Зятю. Получил титул Воителя Империи и вообразил себя покровителем отца своей жены! И Посол приказал подготовить срочных гонцов к Императору. А пока он призвал к себе своего третьего посредника, Ухо Империи, безродное ничтожество, который, однако, имел право при особых обстоятельствах сразу начинать разговор с третьим посредником Короля Стерры или даже Послом Короля. И вообще разговаривать с любыми гилями. Сейчас, похоже, были именно особые обстоятельства.

– Слушай и повинуйся,- сказал Посол Императора.- Скажи гилям, чтобы они не торопились продавать отверженную от Трона принцессу крови из рода Гигар. Или – мы очень разгневаемся.

– Позвольте переспросить, Владетельный Господин, «не торопились продавать» или «не продавали» отверженную?

Владетельный Господин Посол посмотрел на свои руки, украшенные перстнями и браслетами, это его всегда успокаивало. Пальцы вздрагивали – так им хотелось вонзиться в омерзительные лживые глаза этого ничтожества, всегда задающего неприятные вопросы. Но – нельзя, он – неприкосновенный, пока, пока на этой должности. И имеет право переспрашивать и уточнять. И у него сильные покровители. Тот же зять, ничтожество. Познакомились и подружились, безродные выскочки.

– Не торопились продавать – именно так я сказал.

– Гилю-третьему посреднику или послу Короля Стерры, Владетельный Господин Посол Императора?

Посол сжал пальцы в кулаки. В молодости у него был сильный удар, этот негодяй покатился бы до двери…

– Твоему гилю-посреднику. Послу? Много чести!

– Повинуюсь,- согнулся в поклоне третий посредник и попятился к двери. А за дверью он подумал, что толстый дурак совершает очередную глупость и делает всех, окружающих его, причастными к ней. «Не торопились продавать»! Предупредить гилей о своих колебаниях – это измена. И поэтому посредник отправился в Гавань, на Невольничий Рынок, к своему другу, обязанности которого исчерпывающе именовались Око Империи.

Друг был занят тем, что наблюдал за работой плотников, ремонтирующих клети для рабов – для всех-всех он был управляющий Невольничьим Рынком.

– Только пьяницы и лентяи Гавани могут так плохо работать,- распекал Око Империи местных оборванцев-плотников. – Если из этой клети рабы разбегутся – я пойду по кабакам Гавани и найду каждого из вас и силой верну свои деньги. Или посажу вас в клеть вместо сбежавших… Здравствуй, приятель! Посмотри, как плохо они работают!… Или лучше не смотри, а пойдем и выпьем холодного винца…

– Дурак повелел мне передать гилям глупое сообщение: «Не торопитесь продавать принцессу Гигар». Он им подсказывает действия! Это – измена! – прошипел посредник, когда они устроились в углу кабака. – Я не могу доносить на него, донеси ты Императору!

– Это будет плохое донесение, оно снова рассердит Императора: недавно я потерял подкупленного гиля из Посольства,- предупредил Око Империи.- Исчез. Он видел в Посольстве Короля лорда Соллера. Опасного человека. Что ты хочешь, чтобы я донес Императору? Что в порту стало много гилей? Что дурак посол мечется и не знает, как поступить? Что я еще не знаю, где гили скрывают отверженную? Здесь ее нет. Значит, она в Стерре. Стоит ли торопиться с таким донесением, приятель? Я знаю другой ход. – Око Империи подмигнул приятелю.

– Это сделать будет трудно… – озаботился посредник, – Чужак умеет обращаться с оружием, у него охрана… Душитель… И сначала надо бы узнать, где он оставляет на хранение свой мешок с камнями.

– Мешок хранят в подвале гостиницы под охраной, приятель, – снисходительно произнес Око Империи. – Но скоро в Гавань вернется Большой Нос с рабами, он сейчас на полпути. Его лихие ребята устроят большую драку и пожар в гостинице, можно будет взять этот мешок. Ты и я. А пираты уберут с дороги мешающий нам камень.

– Ты мастер придумывать такие дела, приятель! – Ухо Империи глотнул вина из кружки.- За твое здоровье! Но Император должен знать об измене!

– Измена дурака случится тогда, когда ты передашь его слова гилям. Ты можешь подождать с этим?

– Совсем немного. Дурак не дает мне читать сведения от его шпионов, как знать, нет ли у него своего шпиона в Посольстве Стерры, и если ему донесут, что я не передал его слова, ты же сам исполнишь его приказ утопить меня в море, приятель!

– Я сделаю это с большим сожалением, Ухо Империи! – засмеялся Око Империи. – Хорошо, передавай гилям слова твоего дурака завтра, а я кое-что за это время выясню. Оставайся здоровым! – Око Империи поднялся из-за стола.- Пойду, подгоню этих бездельников.

Когда его приятель ушел, посредник неторопливо допил вино и уже собрался уйти из грязноватого кабака, как вдруг заметил, что молодой парень, симпатичный блондинчик, недавно усевшийся с тарелкой жареной рыбы около входной двери, подает ему знаки важной встречи. Посредник осмотрелся по сторонам – ничего опасного, обычные завсегдатаи кабака Гавани – оборванцы, матросня, девки, мелкие торговцы… Кроме того, все знали, что он – третий посредник, неприкосновенный… Есть в его ремесле свои хорошие стороны… Парень был одет именно как торговец. Не гиль, портовый… В это время парень отодвинул тарелку, встал и вышел из кабака. Помедлив немного, за ним вышел и посредник. Парень неторопливо зашагал в сторону Торгового Рынка, около одной из лавчонок кожевников на рыночной площади он остановился, лениво оглянулся по сторонам и нырнул под полог лавчонки. Там в полумраке тесного пространства, непереносимо противно пахнущего хорошо обработанными кожами, настороженный посредник увидел другого молодого, жилистого парня, явно гиля, сидевшего в расслабленной позе. А симпатяга, который привел его в эту лавчонку, покинул их.

– Садитесь, господин посредник,- показал незнакомец на чистый стул, в самом темном углу лавчонки. Его речь и изящество жеста выдавала в нем образованного человека. – Ничего не бойтесь, вы уйдете отсюда, когда захотите, и совершенно здоровым. Но, возможно, очень богатым. Я – лорд Соллер. Слыхали ли вы обо мне?

Посредник уже достаточно давно занимался своим небезопасным делом, поэтому у него уже было несколько спасительных привычек. Одна из них – не говорить тогда, когда можно ограничиться жестом. Сейчас он кивнул.

– Отлично! Мне нужна ваша помощь. Она будет щедро оплачена. Золотом или камнями. На выбор. Я бы посоветовал брать камни – занимают совсем мало место,- лорд Соллер раскрыл ладонь и посредник увидел четыре совсем не маленьких разноцветных ограненных камня. Ярко красный, голубой, синий и зеленый. Такие камни, говорят, продает ювелирам странный чужак. Прекрасные камни!

– Какую помощь? – негромко возмутился посредник.- Я – чуг! Я презираю предательство.

– Расскажите мне о принцессе Гигар. Она – отверженная от Трона, рассказать о ней – не предательство. – Лорд Соллер потрогал синий камешек мизинцем. Камешек перевернулся, и с его острой грани скакнула искра. – Вы ведь недавно посещали Империю, знаете все новости… Мы хотим ее продать одному странному чужеземцу, – спокойно объяснил лорд Соллер.- Нам нужны подробности – господин посредник отлично знает, как меняют цену вещи подробности о ней, не так ли?

– Принцесса отвержена от Трона, ее собственность принял на себя Император, ее брат заключен в тюрьму, а ее мать – двоюродная сестра Императора! – выслана в дальнее поместье. Навсегда, сказал Император,- холодным равнодушным голосом произнес посредник.

– Мы бы не хотели прогадать с ценой…- вопросительно посмотрел на него лорд Соллер. И снова потрогал синий камешек.

– Ну, знаете ли! – позволил себе громко возмутиться посредник. Пальцы лорда Соллера начали медленно загибаться на ладонь, скрывая камешки.- Сто на сто Империалов! Столько стоила ее личная собственность в Империи.

– Так много!… – восхитился лорд. – А это точные сведения? – у него на лице появились сомнения.

– Я знаю это от одного Воителя Империи,- брякнул посредник и сразу же понял, что проговорился.

– Нам нужны деньги, потому что мы будем воевать, мы с вами,- грустно произнес лорд Соллер. У посредника задрожало в животе – он получал важнейшие сведения. Он делает свою важнейшую для Императора работу! – Мы хотим выстоять против ваших Воителей, какие бы армии у них не были. Только поэтому мы отступаем от нашего правила и продаем принцессу, как рабыню. Вот если бы вы выкупили ее у нас…

– Это невозможно! – посредник успокоился: он участвует в переговорах, на очень высоком уровне, это никакое не предательство! – Отверженных от Трона не выкупают. И потом: чуги выкупают у гилей? Лорд Соллер, это невозможно!…

– А нам она не нужна. Мы пленников не убиваем. Мы их продаем.

– Это – оскорбление,- посредник постарался придать своему голосу надлежащую степень возмущения. – Все-таки, она – принцесса имперской крови. Торговать ею… Это – оскорбление!

– Но нам нужны деньги,- заунывно произнес лорд, разводя руками. Кулак у него немного разжался, и два камешка упали на грязный пол. – Ох!… – Он торопливо нагнулся. – Как темно!…

Посредник помог лорду Соллеру найти и поднять камешки. Ярко красный он даже некоторое время подержал в руке. Это было приятно.

– Благодарю вас, господин третий посредник! – собирая камушки в кучку на ладони, чуть поклонился лорд Соллер, и посредник ответил ему тем же: вежливость – достоинство посредника.

– Давайте поищем иное решение нашего общего затруднения,- предложил лорд Соллер. – Сто на сто Империалов, однако, огромное состояние… Это чужеземное чудовище, может быть, согласиться купить принцессу Гигар за половину этой суммы. По оценке наших ювелиров, может быть, конечно, завышенной, у чудовища вполне достаточно камней на такую сумму. Но, например, перемирие на год и отказ от дани сделали бы нас несговорчивыми на переговорах с ним. И пленница осталась бы у нас в плену.

– Это невозможно! – привычка отказываться от первого предложения и в этот раз не подвела господина посредника.

– Но мы можем получить эту замечательную гору Империалов от этого дикого зверя, господин посредник. Такая гора золота неплохо укрепит наше Королевство. Мне кажется, когда Чужак прибудет в Стерру и увидит красоту принцессы… Вы что-нибудь слышали об этом дикаре? Думаю, он скупит все ваше золото и отдаст его нам.

– Я слышал,- скупо кивнул посредник.- Лорд Соллер, мне надо обсудить ваши предложения в посольстве.

– Конечно-конечно… – лорд Соллер встал. – Примите в качестве подарка, господин третий посредник… – лорд вытащил из-за спинки своего стула и протянул посланнику свернутую в тугой рулон кожу. – Вдруг кто-нибудь заметил, что вы сюда заглянули и долго выбирали, а ничего не купили… Это хорошая кожа. Вы сами дадите нам знать о начале переговоров или нашим посредникам обратиться в вашим посредникам?

– Как получится, как получится…- пробормотал разочарованный и раздосадованный посредник. А ярко красный камешек был уже в его руках, был…

Обойдя весь корабль, Чужак не нашел ни одного подходящего для себя и Монаха места. На верхней палубе было гораздо просторней и прохладней.

– Мы расположимся здесь,- он показал точку неподалеку от центральной, грот-мачты, – сказал он капитану через толмача.

– Но… – возразил было капитан корабля, и наткнулся взглядом на пристальный черноглазый непроницаемый взгляд навязанного ему пассажира. – Ладно!

Пассажир и неразлучный с ним его толмач споро и ловко натянули между мачтами походный шатер. И это было в их багаже! Недаром – три больших корзины с разными вещами и два чехла с оружием загрузили с пристани после того, как Чужак и его спутник поднялись на борт. Провожатых у них было немало – любопытствующие обитатели Гавани, но они не плакали и не махали руками вслед отвалившему от пристани кораблю, и среди них капитан заметил несколько примелькавшихся в Гавани лиц: соглядатаи.

Капитан Диннел шел на «Морской чайке» флагманом. Это – честь для молодого и мало знаменитого пирата, но так приказал тот неизвестный, кто оплачивал поход. Старые капитаны «Осьминога» и «Удачи» молча пожали плечами – они были старые, все уже повидали и познали, и не считали для себя большой честью командовать тремя старыми кораблями, и для них было не зазорным подчиняться молодцу без длинной истории за плечами. Старики собирались вскоре осесть в порту Дикка, присмотрели себе вдовушек из морячек с собственными домишками… И они когда-то были такими же быстрыми на ногу и на руку молодцами, носили такие же нелепые морские шляпы с широкими полями, защищающими и от яркого Светила и от соленых брызг, кожаные непромокаемые штаны и рубашки с широкими рукавами и распахнутым воротом, за который так приятно скользит свежий морской ветерок… Корабли один за другим вырвались из Гавани на простор Внешнего Моря, приняли ветер во все паруса и равномерно покачиваясь с кормы на нос потянулись на юг, к Срединным Землям, навстречу торговому морскому каравану.

Все дни и ночи в море на корабле похожи друг на друга…

– Ты печешься обо мне, как старший братец, но не забывай, что я старше тебя по возрасту,- на лингве ворчал Кадет в шатре: он полировал жидкой глиной одну за другой линзы из подзорных труб и забрызгался грязью от пояса до лба.

– Когда я попаду в твой мир, я буду слушаться тебя, как младший сопливый брат, но в моем мире я живу уже двадцать два года по нашему времяисчислению, а ты – только второй год, так что – слушайся опытных, братец,- отвечал Монах. Он аккуратно нарезал из свертка бумаги подходящего размера новые листы для своей Книги. Он очень хорошо выглядел – загоревший, упитанный, ловко передвигающийся.

– Послушай, старший братишка, а не пора ли мне начинать понимать и немного говорить по гиккейски? Пора бы и тупому Чужаку освоить несколько слов…

– Давай начнем прямо сейчас,- ухмыльнулся Монах. – То, что ты называешь подзорной трубой, по гиккейски…

– Я знаю – «дальний глаз». Дальше!…

Днем жара, по мере того, как корабли спускались на юг, становилась непереносимой. Матросы обливались водой из-за борта, но это мало помогало Кадету – его густые волосы не успевали пропитаться водой, а только склеивались морской солью. И однажды он взял у старшего матроса бухту тонкого троса, разделся догола – вызвав ошеломление у наблюдавших его странные действия: обвязался одним концом троса вокруг пояса и груди, а другой закрепил на корме, и спрыгнул за борт.

Сначала он глубоко погрузился в воду, плотную и холодную на глубине, несколько раз кувыркнулся в ней. А на поверхности вода была приятно прохладной. Трос быстро натянулся, и корабль поволок Кадета. Вода, журча и расступаясь, сладостно обмывала кожу. Кадет посмотрел наверх, на борт корабля. Всего лишь несколько голов перевесилось через борт, наблюдая за его купанием, а позже и вовсе только Монах терпеливо выстаивал по часу, пока Кадет купался. На четвертый день пути такие купания Кадет начал проделывать по два раза на дню. Между тем все линзы подзорных труб были заново отшлифованы, и вставлены в корпуса, закреплены, а корпуса связаны между собой тонкими кожаными шнурами – получился примитивный бинокль, тяжелый и неудобный в регулировке, но вполне подходящий для капитана. С этим биноклем в руках Кадет поднялся на мостик вместе с Монахом.

– Господин Каддет, Великий и Могучий Вождь с Холодных Земель,- вступил Монах, – предлагает тебе, капитан Диннел, опробовать этот инструмент. – Монах отодвинулся, пропуская на узкий и хрупкий мостик Кадета. Чужак показал капитану, как пользоваться биноклем. Сначала капитан, смотря в бинокль, по привычке пользоваться подзорной трубой закрывал то один, то другой глаз, но однажды он поймал бинокулярный вид и был потрясен открывшейся ему объемной картиной горизонта. А Кадет между тем обнаружил, что компас на Гиккее еще не изобрели.

– Поблагодари своего хозяина, – сказал капитан, с сожалением возвращая бинокль и отвешивая поклон. – Полезная вещь! И очень чистое стекло. Когда вернемся в порт, я закажу себе такой же.

– Это подарок тебе, капитан Диннел, – сказал Чужак по гиккейски и этим особенно поразил капитана.

– Чем я заслужил такой дорогой подарок? – насторожился капитан. Когда он заключил контракт и принял на борт этого пассажира, приятели из Гавани предупредили его о повадках Чужака и порассказали преувеличенные и искаженные истории о его деяниях в порту.

– Скажи, что капитан Диннел мне нравится,- обратился Кадет к Монаху. – Мне нравится порядок на его судне.

Монах перевел. Капитан Диннел смутился. Первый раз его похвалили за то, за что многие другие капитаны порицали. Он не нашелся, что ответить и просто поклонился – с достоинством и благодарно. И, оставшись на мостике в одиночестве, до самого вечера упражнялся с биноклем, регулируя фокус то на горизонт, то на два других корабля его маленькой эскадры, то на ближние волны. А они стали длинней, выше, темней и круче вздымались над поверхностью – корабль уже был на просторах Внешнего Моря, над самыми его неимоверными глубинами.

Вечером он подошел к шатру и пригласил Чужака в сопровождении Монаха к себе в каюту «на дружеский стакан вина», как он выразился.

Разговор сложился оживленный, Монах сердился, что с этими дурацкими игровыми переводами он отстал от капитана и Кадета на два стакана вина, очень даже неплохого. А уже в полных потемках его потащили на мостик и заставили переводить нелепые названия звезд и созвездий, а еще хуже – про их сезонные склонения по небосводу, а позже погнали в палатку за светильником и в его свете портили хорошую бумагу дурацкими изображениями… Рассматривали звезды через бинокль… Капитан Диннел оживился, как мальчишка… Эти оба-два, рассуждал Монах со стаканом вина в руке – как только представилась возможность, он быстро догнал собутыльников – могут обойтись без слов и без меня: ишь, рисуют, вырывая угольный карандаш друг у друга, дурацкие линии… Расстались глубокой ночью, немного пьяные, но очень довольные проведенным вечером.

– Как хорошо могут дружить люди! – пробормотал Монах, засыпая. – Мне нравится эта поездка. Надо научить капитана Диннела лингве, тогда все вино достанется мне одному…

– Старый ворчун! – отозвался Кадет. У него было отличное настроение.- Этот мальчишка Диннел- прирожденный навигатор. Эх, ему бы в нашу кадетскую школу!…

– Я младше тебя! – запротестовал Монах по гиккейски, эти слова достигли ушей подслушивающего и озадачили его.

На следующий день было маловетренно, паруса хлопали, когда штурвальный подруливал корабль влево-вправо, чтобы поймать неверный ветерок. Ощущение жары на палубе и особенно в шатре усилилось, и когда Монах задремал, а скучающему Кадету надоело стирать пот с лица и груди, он в очередной раз прыгнул за борт. Вода, как родная, приняла его в свои тесные объятия, умыла лицо, охладила грудь. Кадет нырнул и натянувшийся трос вытащил его на поверхность, он еще раз нырнул, глубже, и снова над головой оказалось безоблачное небо, в полдень очень бледное. И – еще раз!… Но трос почему-то не потянул его наверх и вперед, а начал медленно погружаться в глубину, пришлось быстро заработать руками и ногами… Он выпрыгнул на поверхность. Корабль медленно и безостановочно удалялся от него, переваливаясь с борта на борт.

– Эй, на корабле! – растерянно крикнул на лингве Кадет. – Эй! – удивленно крикнул он по гиккейски. «Морская чайка» уходила вперед, игриво вихляя кормой. Мимо, стороной, на отдалении прошли «Осьминог» и «Удача». И безбрежная вода вокруг показалась Кадету довольно холодной.