"Леонид Панасенко. Итальянский пейзаж (Авт.сб. "Мастерская для Сикейроса")" - читать интересную книгу автора

Улица моя лиственная,
Взгляды у людей пристальные,
Быть бы нам чуть-чуть искреннее...

Лиза тихонько поднялась, накинула халат, вышла в сад. Ночь так и не
принесла прохлады. "Сбегать бы сейчас к морю", - подумала, вглядываясь
сквозь ветки в огни танцплощадки. Подумала мельком, сонно, так как знала -
никуда она не побежит. И поздно, и неудобно как-то - не девочка уже, сын
вон в седьмой перешел...
За забором, в конце сада, послышался тихий женский смех. Мелькнуло
белое пятно рубашки.
"Целуются, - без всякой горечи подумала Лиза. - Вот это реально. А то
придумала какого-то сказочного Джино и сходишь с ума... Завела бы лучше
хахаля. Вон и Софа советует, говорит: "Тебя сила распирает, силу гасить
надо, а Николай твой только на счетчик и смотрит..." Легко Софе говорить -
она уже все, что могла, погасила. Кукует теперь кукушкой..."
Лиза вернулась в дом, легла. Кровать качнуло, будто... лодку, смуглое
лицо наклонилось над ней и пропало, потому что лодка вдруг поплыла,
поплыла...


Она остановилась у входа в галерею, чтобы перевести дыхание.
"Может, попроситься в отпуск? - тоскливо подумала Лиза. - Я, наверное,
устала - считай, четыре года без отпуска. То строились, то Генка болел...
Что же это со мной? И к врачу с таким идти стыдно. Да и к какому врачу:
невропатологу или, не дай бог, психиатру?"
Наваждение не отпускало ее уже вторую неделю.
Первые страхи как будто прошли. Она смирилась с Джино как с некой новой
частицей своей жизни - странной, тревожащей душу. Когда гондольер "оживал"
в минуты затишья, старалась не вслушиваться в его слова, не задумываться -
реально ли происходящее или это только сон. Эти полусны-полуявь начинали
даже нравиться ей, как и сам юноша, его пылкие взоры и речи.
Сегодня Лиза прибежала на работу раньше. На целых полчаса. Где-то в
залах стучала ведром тетя Паша, уборщица. Чтобы не привлекать ее внимания,
Лиза сняла босоножки, на цыпочках пробралась в свой закоулок.
Солнечное марево, струящееся из окон, привычно дрогнуло. Исчез
простенок, стул, река заполнила оба зала. Лодка Джино качалась рядом.
Увидев Лизу, парень вскочил с мешковины, которой прикрывал дно гондолы.
- Любимая, вы здесь?! Так рано! Вы? Отрада мне, безумцу. Сегодня злые
ветры хотели челн угнать и наш союз разрушить. Не спал я эту ночь. Весло
сожгло мне руки, но ваш приход - бальзам и утоленье жажды.
- Какой союз? - удивилась Лиза. - Я вам не обещала...
- Вот знак его!
Гондольер бросил ей розу - большую, тяжелую, с капельками росы на
лепестках.
- Покиньте вы меня, - прошептала Лиза. - Я в самом деле жалкая
торговка. Влюбились вы в подобие мое. Иль в сон. А может, в отраженье.
- Синьора, полно вам. Вы самая земная из всех богинь, что правят нашим
миром. Слепой не жаждет так увидеть свет, как жажду я обнять свою Мадонну.
Идите же в мой челн!