"Леонид Панасенко. Поливит (Авт.сб. "Мастерская для Сикейроса")" - читать интересную книгу автора

В тот день, Оля, я спросил тебя: "А почему вы никогда не пишете о
любви?" Ты повернула ко мне сразу ставшее строгим лицо, помедлила с
ответом.
- Это слишком высоко. Будто в горах. А там легко заблудиться и
пропасть.


- О-ох, - протяжно стонет старик. Руки его мечутся, он побледнел,
судороги сотрясают тело.
- Отключай, - испуганно командует Славик.
Он быстро делает старику инъекцию кардинизина. Мы видим, как плохо
нашему раннему гостю, и уже раскаиваемся, что согласились на его уговоры.
Почти три часа "эстафеты" - это не шутка.
Старик еще слаб. Он задыхается от злости, тоски, презрения к самому
себе и шепчет:
- Назад! Верните мне молодость. Сделайте хоть что-нибудь. Я не хочу
умирать таким, таким... Возвратите меня. Я хочу иначе. Начать все снова.
Иначе... Возвратите!
Он опять требует. Но уже не зрелища, а невозможного. Требует спасения.
Мы не волшебники, поймите это, милый дедушка. И простите эту странную
машину - подивит...
Старик хлопнул дверью. Он еле идет, и его модные перламутровые ботинки
загребают в лужах мертвые листья. Мне больно смотреть на него. Это тот
случай, когда приходится разводить руками: поздно, жить будет, но душу
спасти невозможно.
- Когда мы наконец засядем за отчет? - вопросительно ворчит Славик. -
Три месяца! Три месяца сидим на этой станции и не можем уразуметь, что
внутренний мир человека не может быть и никогда не станет общественным
достоянием...
- Вы, наверно, устали, ребята? - робко спрашивает Оля. - Я ненадолго.
Загляну куда-нибудь - и домой. Так хочется побыть зрячей, полюбоваться
осенью.
И уже тревожно - ко мне. Ищет лицом, будто радаром:
- Вы не сердитесь на меня, Егор? А то все молчите и молчите...


Ласковая моя. Смешная девчонка. Несмышленыш упрямый. Я мало знаю слов,
в которые сразу веришь. Ну как тебе рассказать, что дождь уже кончился и
стволы желтого света выросли в нашей роще? Что засыпает полуденным сном
речка и вода тщетно пытается смыть у берега отражения багряных и
золотистых крон. Как объяснить тебе, Оля, что сейчас мне тоже хочется
писать стихи?
Вот что и сделаю. Не скажу тебе ни слова, а сяду в свободное кресло
поливита и подключу твое сознание к себе... И тогда ты сама все поймешь. И
узнаешь, почему я так упорно молчу.


Я словно невесомый. Словно хватил лишку молодого вина. Молча сажусь во
второе кресло. Надеваю биошлем. Лицо Ольги все еще ищет меня, ожидает