"Григорий Панченко. Налево от солнца, направо от луны" - читать интересную книгу автора

- Так - ответил рейдер. Молчать тем более не имело смысла.
- Ну, разумеется... Вот почему я даже сейчас не спешу оказаться в пределах
твоей досягаемости.
- Как ты меня вычислил?
- Это не секрет. Никто из хронопроходцев ни при каких обстоятельствах не
расстается с кассетой. У меня она была замаскирована под глинянную
свистульку, у тебя - иначе, но все равно такая маскировка ... Это не
вызывало подозрения среди теночков, но я ведь не всегда теночком был. А
вот как Ты меня найти сумел?
- Не скажу.
- Сказал бы, будь я и впрямь теночком. Впрочем, и так знаю. Кто-то из
воинов, на празднестве бывших, о тайне забыл. Детишки...
- А кто же ты теперь, как не ацтек? - слово это рейдер подчеркнул, вложив
в него дополнительную долю оскорбления - и кожей почувствовал, как опалила
его ненависть стражников, стоящих за спиной: только это слово они и поняли.
- Прекрати паясничать. Ладно? - горькой усталостью веяло от этих слов.
Нелегко историку превратиться в обьект истории, индейца ХVI-го века. Все
вопросы он уже себе задал и ответ на них сам себе дал, душу свою пополам
разрывая. Не рядовому - спасателю (или рейдеру - кто он теперь?)
разубедить в правильности выбранного пути, но тяжела эта ноша, тяжела...
- Так кто же ты сейчас, как не ацтецкий сановник, распоряжающийся
Солнечным и Лунным храмом, жрецами, воинами, слабовольным императором? И
чего ты хочешь добиться? Отразить атаку испанского льва во имя орла
ацтецкого? Не стоит ли один другого, в их теперешнем виде-то? И сам ты -
лучше ли ты любого из жрецов, конкистадоров или инквизиторов? Твой, а
теперь и мой датчики... Сам ты их вкладывал в грудь жертве либо поручил
кому-то одному из своих рабов, например? А может, и резал - тоже сам,
собственноручно?!
Отчаянье, гнев, бессилие - все смешалось в этом всплеске. Он даже не
помнил, на каком языке говорил...Не говорил - орал. Уж не на ацтецком ли?
Теперь и его собеседник тоже говорил клокочущим от ярости голосом. Но нет,
все-таки не ярость пробивалась в нем, а та же горечь, тярское напряжение.
Трещит мысленная плотина, напор бешенный сдерживая.
- Отвечаю тебе по порядку, если ты услышать способен. Нет, не слилось мое
восприятие мира с таковым у теночков - пока не слилось, а жаль, надо
воспринимать чужую культуру, как она есть, к себе не подгоняя, можешь ты
это понять?! А лев - лев хуже орла, многократно хуже! И ты сам это знаешь,
благо подготовку проходил. Не сравниваю я число жертв - но ведь несравнимо
оно! Пустыней ляжет долина Анагуак да и вся Центральная Америка, даже
земли тех племен опустеют, что уже перешли под львиную лапу, выбрав
рабство вместо гибели. Не ляжет теперь! Вот и отает - чего я хочу
добиться. Хочу я, чтобы мастера, устроившие вот это аккустическое чудо, не
были убиты, проданы в рабство, не сгнили от "огненной воды" или простых,
заурядных болезней, к которым у них нет иммунитета. И быть может,
цивилизация, которая взойдет при таком обороте, не сумеет безразлично
смотреть, как гибнуть люди в иных хронопластах...
Оба они недолго замолчали , понимая бессмысленность спора. Все равно
никому никого не убедить, оба в своей правоте уверены, каждый из них
нанизан на извилистое древко проходящего насквозь копья Пути, собственного
выбора. Но понимали они и то, что вскоре спор продолжат все же. Просто -