"Григорий Панченко. Налево от солнца, направо от луны" - читать интересную книгу автора

для себя. Просто - потому что не с кем им здесь спорить об этом, кроме как
друг с другом или с самим собой.
- это "акустическое чудо", звуковая линия - что она соединяет? Алтари?
Точнее уж сформулируй - жертвенники. И не на этом ли жертвеннике после
игры в мяч...
- Да, на этом. Капитан победившей команды обезглавливает капитана
противника. Но не путай дикость с жестокостью.- (и дрогнул рейдер: это
была его мысль) - победитель и сам для себя при проиграше иной судьбы не
ждет. У нас теночков, много грехов, одного нет: лицемерия, нет двойного
стандарта. И когда дорастут наши потомки до высшей гуманности - а теперь
будет у них шанс дорасти.- Они не смогут отстраненно смотреть на боль и
гибель других людей, других цивилизаций. Не смогут посылать туда
наблюдателей с чисто научной целью, чтобы не спасти, а узнать. Насладиться
чужой агонией, обратить ее в знание, поглотить их, как пищу, как живое
трепещущее мясо... Трупоеды.
(Последняя фраза вызвала в памяти рейдера совсем иные, недавние события -
столь яркие, что их пришлось тут же погасить, дабы не утратить над собой
контроль).
- Вот и ответ тебе, чем я лучше любого из жрецов.
А чем лучше ты?! Да, я не спасаю всех, кого мог бы спасти - не спас и
двоих, чьи тела были выданы за наши, за мое и за твое. Но я спасу многих,
вы же - никого. А погибшие... Те двое не на жертвоприношение были обречены
- на казнь, причем за преступления страшные. Из-за меня здесь никто
дополнительно не погиб, не был искалечен.
И снова оба молчали долго, силы свои исчерпав.
- Ты не первый, кто совесть свою одолеть не мог. Но первый из тех, кто
одолел совестью разум. В конце концов, не можешь - уйди! Знал ведь, на что
шел...
На этот раз алтарный камень отвечал еле слышно, шепотом лиственным.
- Я не ммогу уйти... Я здесь. И здесь меня - двое.
И крик надрывный:
- Имя? Имя мое помнишь?! Тишина, колокольно звенит в ней почти
неразличимый для уха писк летучих мышей, на ночную охоту вылетевших. Да,
уже ночь наступила.
- Имя мое Сальвадор Бойрель. Бойрель, пехотинец из Кастильи, один из
спутников Кортеса. Он оставит мемуары, именно из них историки прошлого
узнают подробности гибели Теночтитлана. А историки настоящего - из моего
отчета должны были узнать! Ну, и не узнают теперь, не будет этого
настоящего.
- Это твой...
- Да. Прапрапра - двадцать восемь раз - прадед. Сохранилось семейное
предание, документы... А главное - видел я его. Специально слетал на
мимикрино в Капы Саы - Антонио. Как в зеркало смотрел, даже страшно -
фамильные черты через десятки поколений.
То ли вздох донес алтарь, то ли смешок, то ли шелест одежды. И - тишина
А вот такого не бывало ни разу. И тут рейдер ничего не мог сказать. И
никто из рейдеров прошлого не нашелся бы, что сказать...
Пласты Времени, в которые уходят разведчики, достаточно удалены от их
собственного пласта. Свой этнос, свой регион иногда еще можно распознать
при таких перемещениях; свой род - нет.