"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

Звено второе

1

Серый, в яблоках, рысак, побрякивая ракушками шлеи, шел во весь опор,
держа голову в овале дуги, не шелохнув ею, точно она была влита. И Никита
Гурьянов, плотно натянув ременные вожжи, восхищался:
- Вот конь! Пятак меж ушей положи - удержится: идет, как артиз по
струне. Кровей, значит, хороших. Кровь - она много значит.
Плакущев молчал.
"Вот и человек должен так нести свою голову навстречу ветру, невзгодам,
счастью, ежели оно есть на земле, - думал он, глядя на рысака. - Только того
нет в крови нашей мужичьей: ползуны кругом, куда ни кинь", - и досадовал:
люди, скачущие в бешенстве на базар; ветер - зябкий, приятный в своей
прохладе; хрустящий весенний ледок под копытами коня - все казалось ему
таким же мертвым, неинтересным, как и булыжник мостовой. Так он чувствовал
себя только раз в жизни, лет сорок тому назад, когда отец, Максим Плакущев,
выгоняя из дома, сунул ему за воротами кнут в руки, сказал: "Иди, куды хошь.
Кнут - вот тебе мое наследство".
Начав с кнута, Илья Максимович обыграл и отца своего Максима, поднялся
до старшины, и тогда у каждого при встрече с ним валилась шапка с головы.
Но тогда нашелся выход. А вот теперь? Может быть, старость сказывается?
Ведь уже шестьдесят грохнуло. Эх, ежели бы лет двадцать с плеч сбросить -
погулял бы Илья Максимович в лесах, в болотах, с дробовиком.
"О чем думает?" - глядя на него, хочет догадаться Никита и тараторит:
- Илья Максимович, видал, хахали проскакали?
- Кто это? - нехотя спросил Плакущев.
- Кто? Эти! Кирька Ждаркин и цыган ихний... агролом, - намеренно
исковеркал последнее слово Никита. - Проскакали на тарантасе и сворачивать
никому не хотят. Псы!
- Угу! Значит, отпустили? - У Плакущева наморщился скат лба над
переносицей, щетинистые брови дрогнули. - Вот и хорошо. А то ведь зря людей
замазали. А кто это тебе кричал дорогой? - спросил он, чтобы отвести
разговор.
- Да кто!.. Митька Спирин, шут его дери-то. Хлебом печеным торгует.
Баба всю неделю пекет, а он хлеб - на базар: купец красный. Намеднись говорю
ему...
- Чего кричал?
- Подсобить просил. Намеднись говорю ему: "Митька, брось этим делом
займаться: с пустым мешком с базару вернешься". Нет, слышь, на прошлой
неделе без малого червонец зашиб. Вот ты и гляди. Надрывается, тащит, а...
- Пускай надрывается: он кровей плохих.
- Известно, какая кровь у Спириных: сроду побираются. А этот все
норовит выкарабкаться: лошаденку приобрел... у меня, положим, на землю
выменял.
- Знаю.
- Да ведь она его съест с потрохами, - не унимался Никита. - Шел бы в
услужение. А тут я вот вас, Илья Максимович, никак и не разберу. Зачем это