"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

угол" начнутся работы по подготовке площадки для металлургического завода,
который будет давать стране миллион двести тысяч тонн первосортного чугуна в
год.
Зал замолчал, зал притих, как затихает листва на осиннике в
безветренное, солнечное утро: гадали ли люди о выгоде, подсчитывая
предстоящий заработок, или мечта уносила их дальше, за пределы виданного
ими, туда, куда звали их эти неугомонные люди с "Брусков"...
- Один момент... Как это электричество подавать будут в Широкий Буерак,
коль даль такая: "Чертов угол". Он верст двести будет? - спросил Егор
Куваев, сидя на передней лавочке, и свернулся, не дожидаясь ответа.
Зал молчал.
- Стало быть, примем без прениев? - второй раз спросил Шлёнка.
Но к сцене уже шагал Илья Гурьянов, решив вернуть свой неожиданно
утерянный авторитет.
- Я хочу высказать мысль середняка, - выпалил он, обращаясь к Шлёнке.
- Давай, да покороче, - предупредил Шлёнка.
- Я хочу говорить с полной откровенностью. Можно?
- Я ж тебе дал слово. Чего ж ты разводишь?
- А не заарестуете?
- А ежели бандюков будешь набирать? Такую гарантию не даю как
председатель, - проговорил Шлёнка и, улыбаясь, посмотрел на Богданова и
Кирилла, а зал неодобрительно загудел.
- Я думаю, - чуть не запел от радости Илья, - я думаю, из такого
высокопоставленного собрания, облеченного доверием населения, бандюков
набирать нельзя. Прошу не оскорблять уполномоченных, - и, став в полуоборот,
заговорил громко: - Я хочу говорить о кулаке. Кто из нас не знает кулака? Он
нам всю шкуру прогрыз. Вот почему я за самое беспринципное раскулачивание.
Но слово "кулак" у нас растяжимое, и тех кулаков, кои были до революции,
нет, а есть кулаки советские, способные выкручиваться, маскируя свое лицо,
что в корне его отличает от середняка. Середняк прост, как светлый день. А у
нас часто заместо кулака донимают середняка.
Шлёнка. Кого это? Типично скажи.
Илья Гурьянов (потешаясь над Шлёнкой). Кого? Типично? А вот для примера
хотя бы Маркела Петровича Быкова. Чужие люди со злом и завистью показывают
на его хозяйство, я же с восхищением: у него в хозяйстве каждой палочке
место, и оглобли своей рукой сделаны, и телеги и упряжь в порядке, и двор
уметан, и погреб, и в погребе есть.
Шлёнка. Ты лазил, что ль, в него, в погреб?
Илья Гурьянов. Я не привык по чужим погребам лазить.
Шлёнка. А чего ж больно расписывать? Ну, молчу, молчу как председатель.
Слово за мной останется.
Илья Гурьянов. Эти люди арбуза не съедят без бережливости семечек. У
него к весне всякие семена есть, и каждый бедняк бежит к нему за семенами.
Да и как не быть у таких людей? Не зря ведь их "киляками" называют.
Mapкел Быков (из далекого угла, приподнимаясь, растроганно).
Действительно. Работать надо, а не на боку лежать. Спину погнуть! К тому и
власть нас призывает.
Шлёнка. Ты-то уж спину гнешь... кому только?
Митька Спирин (он только что вошел в нардом, чем-то обозлен, кричит).
Зря говорите! Маркел Петрович спину гнет - не то что мы. Верно, Илья