"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

Подъехал Богданов, остервенело ругая его.
- Чего тебя, черта, вынесло? Сказано было - не трогайся с места.
Охотничек!.. Что? - тише заговорил он, заметив Кирилла, застывшего в лодке,
глядящего в одну сторону поблескивающими глазами.
- Как же это я, а? Как же это? - бормотал Кирилл.
- Ушла? А ты не баловался бы... а то бормочет чего-то и спичкой тоже.
Что за игра на охоте!
- Завтра поедем. Непременно завтра, - решительно заявил Кирилл.
В следующую ночь, о чем немало жалел Кирилл, им не пришлось сидеть в
камышах: события в Полдомасове сорвали их с болота "Брусничный мох", куда
они приехали для установки торфяных машин и осмотра бараков.
Вести о событиях в Полдомасове шли с разных сторон и были
противоречивы. Одни утверждали, что полдомасовцы поднялись сплошняком,
двинулись на соседние села, всколыхнули их и направились на Илим-город,
намереваясь соединиться с полком Красной Армии и всем вместе пойти на
Москву, чтобы там предъявить Совнаркому свои мужичьи требования. Говорили:
во главе движения стали Плакущев, Илья Гурьянов, Петр Кульков. Но Петра
Кулькова Кирилл только вчера поздно вечером видел за шестьдесят километров
от Полдомасова, на станции Нессельроде, и это одно уже опровергало первую
версию.
Вскоре пришли новые вести, более похожие на правду: полдомасовцы
действительно поднялись, разгромили колхозы, убили бывшего председателя
колхоза Алешина, развели лошадей по домам, тем и ограничились, однако всюду
на перекрестках дорог выставили дозоры - мужиков с кольями, вилами, решив
никого не впускать и не выпускать из села, а во главе движения стал ворсе не
Плакущев, и не Илья Гурьянов, и не Петр Кульков, а Яшка Чухляв.
- Этот откуда вынырнул? Шантрапа! Откуда, спрашиваю? - крикнул Кирилл,
наступая на Шлёнку.
Таким его Шлёнка увидел впервые и, пугаясь, что Кирилл может ударить
его, деланно смеясь, пятясь, проговорил:
- А я-то откуда знаю? Во-та! Ты присядь... присядь на сыру землю,
остынь нижним местом.
- Нет, я все-таки не понимаю, чего Шилов путается с ним: давно б надо
отправить. Фу, вскипело как все во мне. Ну, ладно. - И Кирилл снова засиял
улыбкой. - Я на тебя в шутку, в шутку. - Он помял Шлёнку за плечи. - И
вообще - экий страх: герой Яшка! А тебе говорю, - он повернулся к
Богданову, - в следующий раз я утку непременно убью, вот увидишь.
- Я доволен, страсть новая в тебе появилась. Теперь ты навеки охотник.
И то, что ты подметил там, и есть диалектика природы, братец мой. Ну, дуй. -
Богданов помахал рукой, когда машина с Кириллом соскользнула с бугра в
низину, унося этого скрытного человека. - Приезжай скорее. Сядем в камыш! -
крикнул он вдогонку и, повернувшись к Шлёнке, спросил: - За что он терпеть
не может Яшку Чухлява?
- Обозлился. Он злой и памятный: Яшка трепался много, когда Кирилла
Сенафонтыча судили. Он такой, улыбается все, а я иной раз боюсь его такого:
за улыбкой-то злость несусветная. Порода такая у них, у Ждаркиных: все с
улыбочкой делают. Бывало, на кулачки пойдут, впереди дедушку Артамона
выставят, и все улыбаются, ровно мед собираются пить, а вдарят - головы
летят. Раз, помню, в кулачном бою Кирилл Сенафонтыч с Никитой Гурьяновым -
со своим дядей - встретился, хотел его на кулак поддеть, промахнулся да как