"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

содому-гомору не было. Тот, кто вертеп на земле создает, ему пощады нету". И
никогда Плакущев с такой злобой не думал о Кирилле Ждаркине, как вот
теперь - в минуты щемящей тоски.

3

В Алае в райкоме партии о событиях в Полдомасове знали не больше того,
что уже знал Кирилл Ждаркин. В райкоме он застал Шилова и нескольких членов
партии - растерянных, сумрачных. Шилов сидел на. своем обычном месте - за
столом у окна, - смотрел на базарную площадь, на буреющую лужайку и шептал,
как старичок, отживший свой век.
- Ты чего колдуешь? Эй, властитель!
- Да ведь смотри, что творится, - Шилов встрепенулся, поворачиваясь к
Кириллу. - А в Никольском, говорят, секретаря комсомола убили, в Городне
милиционера живьем в землю закопали.
Лицо Шилова одрябло - щеки повисли, нос вспух, стал похож на лежалую
репу, а глаза ввалились, ушли под лохматые брови.
"Старость, что ль, его одолевает?" - с неприязнью подумал Кирилл.
- Экий ты! Говорят, а ты и уши развесил. Надо проверить.
- Тебе шутка, тебе шутка: твое дело - знай паши, - перебил его Шилов и
заерзал на стуле. - А мне хвост из края наломают: не было еще в моем районе,
чтоб мужик с дубьем поднимался. Не было! - Он решительно рубнул рукой. - Да
и планы. Все планы к чертям полетят.
Сказав это, он болезненно улыбнулся, понимая, что говорит чушь и
тревожит его совсем другое. Он только три дня тому назад послал докладную
з-аписку в крайком, уверяя: "В районе все идет благополучно, колхозная волна
перехлестнула все проценты, массы заражены энтузиазмом, мы на всех парах
катим к социализму", - такую приписку он сделал в конце доклада, а теперь -
на-ка вот тебе: в Полдомасове поднялись мужики, в Коло-яре бабы развели
лошадей из таборов... В Городне, в Никольском!.. И в самом деле, разве мог
Шилов предугадать, разве есть на свете человек, который не прикрасил бы?
"Проценты, на всех парах! Энтузиазм! - глядя в окно, издевался он над собой
и вздыхал: - Толкнул же меня леший сделать эту приписку... сердце чуяло - не
надо...,"
- Экая у тебя печаль... экая, - догадавшись о страданиях Шилова,
усмехаясь, погоревал Кирилл и предложил держать наготове всех членов партии,
комсомольцев, актив, а сам отдал распоряжение оторвать от каждой бригады по
два трактора и во главе с Захаром Катаевым послать их на помощь тем, кто уже
работал на полдомасовских полях.
- Хорошо... Гожа! - согласился Захар, скрывая от Кирилла, что хотя его
и радует такое доверие, но в то же время он побаивается гнилого угла, как он
назвал Полдомасово. Он знал, что там столкнется с матерыми староверами,
кротами-отрубщиками, с бывшими торгашами-аршинниками, обошедшими всю старую
Русь с узелками за плечами. - Хорошо! Гожа! Раз надо - значит, надо, -
согласился он. И в ночь перелесками, лесными дорогами, кратчайшим путем
повел тракторы, назначив старшим бригадиром Феню Панову. Наутро, когда
полдомасовцы еще спали, тракторы уже работали на полях, а Захар, сев в
машину, разъезжал по таборам, расставляя трактористов-комсомольцев.
Кирилл в эту ночь по прямому проводу связался с Богдановым, передал ему
смутные сведения, рекомендовав остаться на болоте, и даже пошутил: "Посиди в