"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

- Вот почему вовремя надо было ликвидировать эти маяки, как
ликвидировали мы их в Широком Буераке.
- Это так, - более спокойным тоном произнес Бритов. - Так, товарищ. А
церковь есть маяк?
- Маяк.
- Ну, вот правда. Мы церковь на клуб повернули. А корова есть маяк?
Баба за коровий хвост уцепилась. Куры есть маяк? Мы кур собрали, инкубаторы
заложили, сразу тридцать тысяч цыплят вывели - в один присест. Вот колхозная
клушка.
- Это ладьи, на которых миллионы стремятся к маякам, - ответил Кирилл,
еще не зная, к чему клонит Бритов.
- Действительно. Раз надо тушить маяк, стало быть надо и ладьи разбить.
Так, не так ли?
- Убрать, а не разбить, - поправил Кирилл.
- А они, мужики, сами разбивают. Они всю рабочую страну хотят на
голодный паек посадить.
Кирилл задал вопрос:
- Ay вас этих маяков много?
- Кулаков? Сплошь, - решительно ответил Бритов, забыв, что говорил
раньше.
- Эх, хватил! Это, видно, и взбудоражило село: всех под одну гребенку
замели.
- Вы суньтесь, суньтесь только, - чуть не плача от досады, проговорил
Бритов: он еще не знал, почему с таким трудом сколоченный им колхоз -
колхоз, о котором трубили все газеты, как о примерном, - почему он теперь
разваливается с такой неудержимой быстротой. - Вы суньтесь, суньтесь
только, - он показал рукой на село. - Одно лицо, один язык.

4

Полдомасово лежало на правом берегу реки Алая, в стороне от железных
дорог, на отшибе от тракта, спускаясь южной стороной к поймам и болотам.
Поймы и болота, заросшие кудрявым кустарником, камышом, тянулись девять -
пятнадцать километров и замыкались вдали дремучим, всегда синим, сосновым
бором. С другой стороны села распластались жирные черноземные степи,
когда-то усыпанные поместьями мелких землевладельцев. Еще в былые времена,
скупив у прогоревшего полоумного барина Сутягина земли, хуторяне
разбросались по степи, изрезав ее канавами, плетнями, утыкав избами,
гуменниками. Потом хутора были сметены полдомасовцами и владельцы разогнаны
по своим краям - в далекую Белоруссию, Украину, Подмосковье, оттуда они
когда-то шли таборами, хватая землю, корчуя пни, выжигая огнем порубки. И
теперь еще кое-где после хуторян торчат остатки былого, не разобранные
руками человека, раздираемые ветром, морозами, ливнем скелеты печей из белой
глины. Они торчат в степи, как древние могильники, заросшие полынком,
лопоухой жирной лебедой, торчат эти памятники столыпинской реформы, движения
миллионов ищущих, мечущихся, гонимых лютой нуждой, жаждой, - памятники горя,
слез, тоски беспросветной.
Кирилл впервые попал в полдомасовские края. Всматриваясь в степи, он
никак не мог понять, почему вот эти скелеты печей нагоняют на него тоску.
Может быть, он за этими белыми развалинами видел себя, корчующего пни на