"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

Но так ему хотелось. Толпа же стояла в напряженном оцепенении.
Возможно, она в следующую секунду попятилась бы от него, возможно и кинулась
бы в разные стороны, но тут снова выбрался наперед Иван Кульков и, подойдя
вплотную к Кириллу, захрипел:
- Чего буянишь? Ты должен перед народом на колени... землю лизать:
народ тебе жрать дает, а ты его... А?! Сказать мы о том не можем, значит, а?
Молчать, а? У народа язык отняли, а?
- Вот факт, - не дожидаясь ответа Кирилла, Евстигней вскинул над собой
руку, показывая новенький, надетый на палец наперсток. - Вот глядите, при
Николашке золотая цена была ему семишник, а ноне в кооперативе купил - пять
целковых. Факт. Защищайте, бабы, советскую власть. Наперсток - пять пудов
ржи.
Иван Кульков весь встряхнулся, как лохматая собака, и пошел на Кирилла,
а рядом снова вынырнул Яшка Чухляв и, бледнея, потянулся к голенищу. Толпа
же загудела, как гудит в бору наступающая буря.
Гул поднялся из задних рядов, затем он пополз на Кирилла, сковывая его,
как сковывает реку неожиданный крепкий мороз...
- Дать ему по загривку, - внятно, негромко проговорил кто-то. И все на
миг смолкли.
"Тут? Глупо как!" - дрогнуло все в Кирилле, и он, уж не в силах
отогнать от себя страшную мысль, растерялся.
- Хоть на пузе солому жгите, а в колхоз не пойдем! - прорезал гул
пронзительный женский крик. - Не за то наши мужья кровь проливали!
"Ага! Красноармейка", - спохватился Кирилл и, не отдавая себе отчета,
видя, как поднимается неуемная волна гнева, крикнул:
- Именно за то и воевали! Ежели бы твой муж жив был, он непременно бы
пошел в колхоз!
Странно. Все заулыбались, повернулись в сторону каменного дома, где на
приступке сидел маленький человек, подтянув колени к подбородку. И Кирилл
решил: это и есть главный вожак. Вот он поднялся, расправил свое невзрачное
тельце и, расталкивая мужиков, направился в центр.
"Вот с кем, оказывается, доведется сцепиться. Мал он, неказист. Такие
они и бывают. Ну что ж, попробуем!" - И Кирилл сам невольно шагнул
навстречу.
- Да я жив, - сказал маленький человек. - Ты кричал: "Ежели бы твой муж
жив был". Жив я. Вот он. Да-а, - и потрогал шапчонку, как это делают бравые
кавалеристы. - А ты не Кирилл ли Сенафонтыч Ждаркин будешь?
- Он, - ответил Кирилл.
- Бона! Вон какой ты стал. А ведь мы с тобой под Перекопом дрались.
Помнишь, вестовой у тебя был, Гурок Василий? Я это, истинный бог.
- Гурок! Да нет. Что ты... Оброс как! А? Гурок! Жук! - не зная, что
сказать, Кирилл вертел перед собой Гурка, рассматривая его, как
рассматривают самую нужную вещь, найденную где-то в подвале. - Корка на
тебе... и борода. Ой, какая борода. А нос? Нос все тот же, "истинный бог".
Гляди-ка.
- "Гляди-ка", - передразнил Гурок. - Во что "гляди-ка"? Мне ведь не
видать. Оброс - это так, - он потрогал рыженькую бороденку. - Да ведь ее
можно бритвой, истинный бог. - Он добродушно улыбнулся.
Вмешательство Гурка расстроило ряды полдомасовцев: они узнали, что этот
задиристый человек не кто иной, как Кирилл Ждаркин, тот самый Кирилл, о