"Оксана Панкеева. О пользе проклятий" - читать интересную книгу автора

цыпочка, считаешь, что твоя коллега - стиральная доска, на которую может
позариться только изголодавшийся по бабам мистралиец, так уж будь добра,
докажи, что имеешь право говорить это вслух. А если тебе сразу вдруг
приспичило спрятаться за спину своего младшего писаря, так засунь язык себе
в... туда, в общем, и не рассуждай, что у Ольги заскоки от хронического
недотраху. А то ведь нечего делать - вытащить тебя из-за спины твоего
перепуганного кавалера, который в глаза-то посмотреть боится, не то, что
возражать, тоже, мужчина называется... Вытащить за шиворот и бросить в круг,
как положено у порядочных людей, и доказывай, что твоя соперница под гоблина
готова лечь, как ты утверждаешь. И еще пальнуть в потолок из пистолета,
чтобы никто не подходил и не смел мешать. И давай, детка. А если тебя
хватает только на то, чтобы вцепиться сопернице в волосы, а потом и те
выпустить из рук и пускать сопли в три ручья, пока тебя месят кулаками, так
опять же - засунь свой язык... и так далее. И скажи спасибо, что вышибала
достаточно быстро освободился и подошел, а то бы тебе попало куда больше.
Ольга рассвирепела не на шутку, а женщины в гневе бывают опасны...
- Да что же это за вечер сволочной выдался! - матерился вышибала,
провожая взглядом зареванную девицу. - уже и бабы начали! Ольга, ты что,
совсем охренела? Только вашего бабского бокса мне тут не хватало!
- Не ругайся, Дик, - примирительно попросила Ольга, довольная
донельзя. - Мы уже уходим.
- Уходите поскорее! Я имел в одно место такую работу! Что за дела, мать
твою!.. - закончить свою речь он не успел, так как ему опять пришлось бежать
наводить порядок.
Кантор помог Ольге надеть плащ и они, наконец, покинули этот
злосчастный трактир.
- Чего ты улыбаешься? - спросила девушка, на ходу расправляя
пострадавшие косички и пряча их под капюшон.
- У тебя глаза горят, как у кошки, - еще шире улыбнулся Кантор. - Так
любишь подраться?
- Элмар это называет "высокое вдохновение битвы", - тоже улыбнулась
Ольга. - А король над ним смеется.
- Не знаю, может, у принца Элмара оно и высокое, - засмеялся Кантор, -
Но ты бы видела, как вы выглядели со стороны. Обхохотаться можно.
- Я понимаю, у вас это происходит серьезнее, - согласилась Ольга. -
Поэтому тебе и смешно.
- У нас это действительно серьезнее. Если бы мне сказал такое не
заколдованный человек, побитой мордой он бы не отделался. У нас за слова
принято отвечать. Если кому-то хочется обозвать товарища чем-нибудь
оскорбительным, то он должен быть готов тут же выйти с ним в круг на ножах и
доказать, что имеет право говорить то, что думает.
- Страсти какие! - уважительно, но без особого одобрения
прокомментировала девушка. - А ты выходил?
- Разумеется. И неоднократно. Ни разу не колеблясь. Зато теперь мне
никто не смеет говорить в глаза всякие гадости, вроде того, что сказал
Ромеро. Кстати, чтобы тебя не мучило любопытство, это неправда.
- Я знаю, - просто ответила она. - Мне Азиль говорила. Вернее, не мне,
а королю, но при мне.
- Королю? - Кантор слегка опешил. - По какому поводу?
- Он спросил, правда ли это, а она сказала, что нет.