"Алекс Паншин. Обряд перехода" - читать интересную книгу автора

Еще несколько минут поспорив с Вени, все сошлись на том, что мне
действительно полагается пенальти. И я поставила мяч на отметку "X" перед
воротами.
Вратарем был сын миссис Фармер, Питер; он был младше меня и такой
медлительный, что его ставили только в ворота. Он принял стойку, руки на
коленях, и замер в ожидании. Размеры ворот - восемь футов в высоту и
двадцать четыре в длину, а мяч устанавливается в тридцати футах от них.
Вратарю приходится перекрывать большую площадь, но, сделав пару быстрых
шагов, он может достать мяч, летящий в любой угол ворот. Чтобы забить гол,
нужен хороший удар.
Обе команды стояли позади меня и смотрели, как я отошла от мяча на
несколько шагов, затем разбежалась, сделала обманный финт левой ногой и
провела правой несильный удар - прямо меж растопыренных пальцев вратаря в
угол ворот.
Потом я ушла.
Свернув в наружный коридор, я направилась прямо к своему излюбленному
кратчайшему пути. Отжав настенную решетку, преграждавшую путь в
воздуховоды, я приподняла ее и протиснулась сквозь узкое отверстие в
темноту. Потом, уже изнутри, поставила решетку на место. Это всегда было
самым трудным делом - ставить решетку изнутри. Сначала нужно было
просунуть палец, затем вывернуть локоть так, чтобы палец мог добраться до
зажима, и теперь уже крутить зажим, пока он не попадал в паз. Наверное, у
меня слишком короткие пальцы, потому что мне постоянно приходилось
испытывать пару-другую неприятных минут, пока решетка не вставала на
место.
Закрепив решетку, я повернулась и пошла в темноте, обдуваемая легким
встречным ветерком, щекотавшим щеки. И, проходя мимо, я считала боковые
отводы.
Превращение Корабля из грузового транспорта для колоний в
Корабль-город потребовало, вероятно, таких же огромных трудов, как
перевоплощение моей матери в художницу - это было, насколько я помню, ее
постоянным желанием. В самом деле, здесь много общего: ни в том, ни в
другом случае не было достигнуто полного успеха, по крайней мере с моей
точки зрения. В обоих случаях за кадром оставалось много болтающихся
хвостов, которые следовало бы подобрать и связать в аккуратные узелки.
Вот пример: граница, где кончается наш Куод и начинается другой, -
чисто номинальна, физически она никак не обозначена. Сам Куод, а все они
похожи, представляют собой лабиринт глухих стен, тупиковых аллей,
бесконечных расходящихся коридоров и лестниц. Так было сделано с
определенной целью - не дать людям заскучать и разлениться, а на Корабле,
вроде нашего, это очень важно.
Так или иначе, прямых путей в Куоде очень мало, и поэтому, чтобы не
совершать долгих переходов, надо знать, как идти. В чужом Куоде без
провожатого запросто можно заблудиться, и часто передаются сообщения о
том, что организуются поиски какого-нибудь заплутавшего трехлетки. И
теперь, покинув двор Куода, я направилась именно по кратчайшему пути,
чтобы наверстать упущенное время.
Если бы Корабль был живым существом, то воздуховоды выполняли бы роль
его кровеносной системы. У человека кровь циркулирует от сердца к легким,
там она насыщается кислородом и из нее удаляется углекислый газ; затем -