"Алексей Иванович Пантелеев. Сто почтовых марок " - читать интересную книгу автора

- Работайте.
И мы с утра до вечера, день за днем сидели и трудились.
Совсем не помню я эту мудрую бонну, даже имени ее не запомнил, но
круглый столик под бархатной темно-лиловой скатертью, альбом, открытки,
марки - все это, как сейчас, перед моими глазами.
Открытки в альбомах мы и раньше разглядывали. Но это было не так уж
интересно. На открытках были изображены главным образом дома, улицы, церкви
или целые города, на других - цветы, больше всего почему-то желтые и красные
розы. Чуть-чуть интереснее других были поздравительные - пасхальные и
рождественские - открытки. Например: из большого раскоканного яйца, на
котором золотом написано X.В. (то есть Христос воскресе), вылезают и
целуются господин в цилиндре и дама в широкополой шляпе с перьями. Была и
другая пасхальная открытка, еще интереснее. Она была очень толстая, пухлая.
На ней - тоже в расколотом яйце - сидел большой, ярко-желтый, мягенький на
ощупь цыпленок. Когда на цыпленка нажимали, он по-настоящему пищал. Но
вероятно, мы с Васей так часто нажимали на этого несчастного цыпленка, что
пищать он уже давно разучился.
Впрочем, теперь нас интересовала другая, оборотная сторона открыток -
та, где были наклеены марки, где было что-то написано и где я с грехом
пополам мог прочесть хотя бы адрес: "С.-Петербургъ. Набережная ръки
Фонтанки, д. № 140, кв. № 1. Его Высокоблагородiю Ивану Афанасьевичу
Еремъеву". Или: "Александръ Васильевнъ M-lle Спъхиной".
Марки были всякие. Разноцветные. Пестрые. Тусклые. Большие. Маленькие.
Вертикальные. Горизонтальные. Были такие, где я ничего не мог прочесть.
Буквы были знакомые, похожие на те, что я уже знал, а понять, что там
написано, было невозможно. На этих марках изображены были женские и мужские
профили. У некоторых на голове красовалась корона. Нетрудно было понять, что
это короли и королевы. Попадались и другие женщины - не с коронами, а в
шапочках, похожих на пожарную каску, с гребнем вроде петушиного, только
каски эти были не золотые, а красные. На двух или трех марках нарисованы
были горбоносые мужчины с бакенбардами, на одной - статуя женщины с высоко
поднятым факелом...
Но особенно пристально рассматривать открытки и марки у нас не было
сейчас времени. Нам нужно было отклеивать эти марки. Некоторые из них
отклеивались совсем легко. Чуть-чуть смочишь ее или подышишь на нее - и она
как новенькая, не смятая, не покореженная, ложится тебе на ладошку. Другие
вода не брала. На такую марку нужно было без конца дышать:
Хы! Хы! Хы!
Вот чуть-чуть отстал, отклеился самый уголок марки. Ногтем слегка
отгибаешь этот зубчатый краешек и лихорадочно продолжаешь дышать дальше:
Хы! Хы! Хы! Хы!
Еще немножко отклеилось. Тут уж не жалеешь легких, не жалеешь дыхания:
Хы! Хы! Хы! Хы! Хы!..
А рядом - Вася: уткнулся носом в свою открытку и тоже:
Фы! Фы! Фы!
Особенно трудно отклеивались наши русские марки. А их в альбоме было, к
нашему несчастью, больше всего. Эти маленькие, напечатанные на очень тонкой
бумаге марки с изображением двуглавого орла и короны над ним были смазаны
еще, как назло, каким-то особенно крепким клеем. Дышишь на эту марку,
смачиваешь ее, даже окунешь краешек открытки в блюдечко с водой - хоть бы