"Алексей Иванович Пантелеев. Январь 1944 " - читать интересную книгу автора

Окуловки (или до Тихвина) идет нормальным ходом, а дальше - ползет, как
улитка, по шаткому временному полотну.
Самое опасное место - где-то уже возле Шлиссельбурга. Называется
"коридор смерти", потому что простреливается с обеих сторон.
Коридор очень узкий, несколько сот метров.


На первой стоянке паровоз перед отправлением громко и протяжно взревел.
- Эвона, - смеются братцы-ленинградцы. - Смотрите, как сильно орет! У
нас там осторожненько так - рявкнет: "уй-уй", и все. А тут безбоязненно
подает голос. Не боится небось, что он услышит.


Публика в вагоне очень приятная. Мягкая, вежливая, деликатная. Неужто и
верно ленинградцы - это особая порода? Да, ухо и глаз самым буквальным
образом отдыхают. А ведь публика эта - не какая-нибудь там изысканная
интеллигенция. Самый заурядный, средний советский служилый люд: техники,
общественные работники, офицеры...


11 часов вечера. Калинин

Когда-то этот путь (Москва-Калинин) "Стрела" проходила за три часа.
Сегодня мы ползли эти первые 150 километров 5 часов 10 минут.


Вышел на перрон. Тихо. Безлюдно. Слегка морозит. Лунный блеск на
снежных сугробах в маленьком палисадничке с железной решеткой. И никаких
зримых следов исторической битвы за Калинин. Ни одной новой царапины на
знакомых стенах вокзала. Только буфета на вокзале нет.


Мой сосед - совсем юный, очень милый и чем-то очень похожий на молодого
Чехова, ленинградец, инженер. Рассказывает, что он успел за десять дней
посмотреть в московских театрах: "Пигмалион" в Малом, "Царь Федор" во МХАТе.
Был в цирке.
- А вчера слушал нашу симфонию. Дирижировал Мравинский. Ах, вы бы
слышали, как это здорово, как похоже... Всё, всё вспомнилось: и голодные
дни, и темные ночи, и вой сирен, и грохот бомб. И погибших товарищей
вспомнил.
"Ниши симфония" - это Седьмая Шостаковича.

9 января. "Красная стрела"

Ночь прошла спокойно. Спал крепко, почти не просыпаясь. На дворе мороз.
Окошко запорошило инеем. Жарко бьет в это ледяное кружево румяное зимнее
солнце. А в вагоне прохладно. В тамбуре кипит самовар. Мягко шагают по
ковровой дорожке проводницы, разносят чай в подстаканниках. А у окна в
коридоре, расстегнув синие кителя, стоят, с аппетитом курят, громко и весело
разговаривают моряки-офицеры...