"Вера Федоровна Панова. Собрание сочинений в 5 т (т. 3)" - читать интересную книгу автора

- Издалека приехали? - спросил он.
- Из Белоруссии, - ответил гость. - Из замечательной страны
Белоруссии. Председатель колхоза имени Сталина. Уходил на войну бригадиром
молодежной бригады, только и всего; вернулся - избрали председателем.
Такие в нашей судьбе на каждом шагу бывают чудеса... А порушили
проклятые - всё как есть! Оставили голую местность и колодцы с трупами.
Каждый дом, каждое строение ставь с самого начала. Сейчас ничего,
туда-сюда, отдышались, самым главным обзавелись, государство сильную дает
поддержку! А было такое - выйдешь, понимаешь, на пахоту, а пахать нечем! И
сотни глаз смотрят на тебя - вдовьи глаза, сиротские глаза: указывай, мол,
что делать, подавай выход из положения... Эх! Дмитрий Корнеевич, я вам
расскажу один случай...
И Гречка рассказал десять случаев из жизни колхоза, где половина
людей полегла в борьбе с оккупантами, а другая половина после победы
вернулась на пепелище и стала восстанавливать родное хозяйство.
- Дмитрий Корнеевич, ты человек не бездушный. Я думал, откровенно
говоря, что ты бездушный человек, а у тебя вон слезы на глазах!
И у самого Гречки были слезы на глазах.
- На каком же ты основании думал, что я бездушный человек? - спросил
Коростелев.
- Я тебе писал, и ты не ответил.
- Ты мне писал?
- Брось! Не говори, что не получал. Почта работает - будь спокоен. Ты
получил письмо и не ответил. Я тебя очень ругал, вот откровенно говорю.
Даже на собрании ругал, и люди высказывались не в твою пользу. Откровенно
говорю! Ну, ответил бы, что не можешь. А ты мое письмо, от сердца
написанное, - в корзинку, да?
В совхоз иногда приходили письма от колхозов. Колхозы писали все об
одном и том же - нельзя ли, минуя формальности, приобрести у "Ясного
берега", из прославленного его скота, племенного бычка. Коростелев вначале
прочитал пару таких писем, потом велел переправлять колхозную
корреспонденцию Иконникову - и забыл о ней. Очевидно, среди этой
корреспонденции, которой он даже не видел, было и письмо Гречки.
Гречка говорил, похлопывая Коростелева по плечу:
- Бюрократ, думаю, собачий... И хотел с тобой поговорить очень
крупно! Когда смотрю - а у тебя дом хуже, чем у моих колхозников, и
хорошие книги на полочке, и бабуся про тебя немножко проинформировала...
Тут я понял, что ты мне друг и между нами чистое недоразумение.
- Из всего этого делаю вывод, - сказал Коростелев, - что приехал ты с
крупным мероприятием.
- У нашего колхоза мелких мероприятий не бывает, - сказал Гречка. - У
нас те масштабы!
- Догадываюсь, - сказал Коростелев. - Видать, не прогадал колхоз, что
выбрал тебя председателем.
Гречка чистосердечно рассмеялся:
- Обижаться не могу: приду к человеку лично, поговорю по-хорошему -
отказа нет ни в чем. Уважают люди Гречку...
- И ко мне, значит, пришел лично.
- И к тебе лично. Выкроил недельку - мы в основном отсеялись - дай,
думаю, съезжу, поругаюсь, объясню положение. Опять не получилась ругань, а