"Вера Федоровна Панова. Собрание сочинений в 5 т (т. 3)" - читать интересную книгу автора

полтонны. Потом можете довесть до восьми центнеров смело. Ну, забирайте,
пользуйтесь на здоровье!
Быка повели со двора. Степан Степаныч подошел к Коростелеву и
поздоровался.
- Хорошее дело делаете, - сказал Коростелев.
- Молоденькие, - сказал Степан Степаныч, - опасаются взяться за
быка... Куда это телку повезли?
- На станцию, - небрежно ответил Коростелев и пошел в контору, к
Иконникову.
- Иннокентий Владимирович, - тем же нарочито небрежным тоном сказал
он, - надо будет документы телки Аспазии перевести вот по этому адресу.
Иконников взял протянутую бумажку и прочитал.
- Что это? - спросил он.
- Адрес, по которому надо послать документы.
- Зачем?
- Мы им продали Аспазию.
Иконников недоумевающе поднял белые ресницы.
- Разве было распоряжение треста?
- Это мое распоряжение, - сказал Коростелев и вышел. "Объясняться
буду с Даниловым..."
Ему навстречу шел Бекишев, секретарь партбюро. По глазам его
Коростелев понял, что он уже знает об Аспазии. "И Бекишеву доложили. Экое
событие - из трехсот телок продали одну". Закуривая папиросу, Коростелев с
вызовом остановился, поджидая Бекишева.
"Если он сделает мне замечание, я ему напомню, кто здесь директор".
- Вы свободны? - спросил Бекишев.
- Нет, - ответил Коростелев, - не свободен. Еду на вторую ферму с
агрономом. А вас попрошу передать в бухгалтерию этот акт. - Меньше всего
ему сейчас хотелось встречаться с Лукьянычем.
- Этот акт... - начал было Бекишев.
- Виноват, - сказал Коростелев. - Некогда, вы передайте, главный
бухгалтер разберется. - (Приближалась Муза Саввишна, агроном, милая
женщина, которая знала только свое дело и ни во что не путалась.) - Муза
Саввишна, жду вас, поехали!
Во дворе, поодаль от конторы, кучкой стояли работницы, разговаривали.
Обернулись и смотрели на Коростелева, пока он с Музой Саввишной шел к
бричке. Понятно - говорили об Аспазии.


Шестой месяц Коростелев руководил совхозом.
Сказать по правде, ему приходилось нелегко. Направление работы ясно.
Но настанет день, и перед директором множество разнообразных забот,
больших и малых. По новизне не сразу и разберешься, которая большая,
которая малая. Скажешь: "Ну, это мелочь!", а тебе в ответ: "Нет, Дмитрий
Корнеевич, не мелочь" - и докажут, что не мелочь; получается, что
мелочей-то вовсе нет, все важное, и ты не знаешь, за что взяться сейчас, а
за что после обеда, куда послать подводы в первую очередь, а с чем можно
повременить.
Постепенно до Коростелева дошло, что в один день - будь ты семи пядей
во лбу - всего не переделаешь и что нельзя разбрасываться, - получается не