"Вера Панова. Евдокия" - читать интересную книгу автора

материнского терпения. Прямая, красивая, с первыми ниточками седины в гладко
причесанных волосах, сидит Наталья, присматривая за детьми - чтобы не
вертелись, не вскакивали, чтоб правильно держали ложку.
- Уж ты их муштруешь, как солдат, - говорит Евдокия. - Когда же ребятам
и повольничать, как не в эти годы.
- Они и есть солдаты, - отвечает Наталья. - Мы все сейчас солдаты.
Володя поджимает ноги под стул и делает суровое лицо.
- А ты не помнишь, Дуня, - спрашивает Евдоким, - от какого числа
последнее Катино письмо: от шестнадцатого или от семнадцатого?
Евдоким знает, что письмо от шестнадцатого; но он спорит с женой,
чтобы, придравшись к случаю, достать письмо из жестяной коробки и в десятый
раз прочитать его вслух. И неподвижно глядя куда-то далеко-далеко - в
дальние поля, куда ушла дочь, - будет слушать чтение Евдокия. Ласково
задумается о сестре строгая Наталья, и затихнет мальчик Володя, с горящими
глазами представляя себе танки, битвы и загадочную тетю Катю - что-то она
делает сейчас?..
- Почтальон! - кричит Лена, глядя в окно.
- О господи, спаси! - говорит Евдокия. И все спешат в сени.
Девушка-почтальон, низенькая, толстенькая и рябая, роется в сумке и
достает два письма.
- От Кати и Николая, - говорит Евдоким.
- От папы и тети Кати! - радостно-испуганно кричат Володя и Лена.
- Зайди, - говорит Евдокия почтальону. - Зайди, поешь горячего, ишь,
отсырела вся.
- Некогда мне, - отвечает почтальон.
И идет дальше скорыми шагами в своих грубых мужских ботинках,
зашнурованных веревочкой. Идет во всякую погоду по улице Кирова
девушка-почтальон с полной сумкой фронтовых писем и стучится в окна, как
судьба.

1944 - 1959

ПРИМЕЧАНИЯ

"ЕВДОКИЯ"

Впервые - Ленинградский альманах. 1959, кн. 16; ранняя редакция под
названием "Семья Пирожковых": альм. "Прикамье". Молотов. 1945, кн. 8;
Евдокия. - Сережа. - Валя. - Володя. - Времена года. Л.: Лениздат, 1960.

Повесть "Семья Пирожковых" написана Пановой в Перми, в 1944 г. Сюжет
повести был подсказан газетной работой - на исходе войны многие семьи брали
на воспитание осиротевших детей, причем нередко это были многодетные семьи.
"Помню одного милиционера и его жену, - пишет Панова, - у них было трое
собственных детей, жили они в коммунальной квартире, а между тем как они
добивались получить из детдома еще одного ребенка. Им отказывали, ссылаясь
на неважное их устройство, а они продолжали, что называется, обивать пороги
учреждений, пока не добились своего. Помню, как гордо они уводили из детдома
сиротку девочку, держа ее за руки, как жена милиционера строила планы, как
она оденет девочку (свои дети у нее были мальчики). Все увиденное показалось