"И.Д.Папанин. Лед и пламень " - читать интересную книгу автора

хотелось порадовать маму.
Эта наша озабоченность делами семьи имела свою положительную сторону:
мы быстро становились самостоятельными, учились отвечать за свои поступки,
заботиться о других членах семьи. Большой радостью были книги. Зачитывался
рассказами о таинственном сыщике Нате Пинкертоне, другой приключенческой
литературой. Больше же всего любил книги про путешественников, которые
старался раздобыть всеми правдами и неправдами. Путешествия теперь стали
модой, даже больше - эпидемией. Поездку на комфортабельных океанских
лайнерах, где есть и кондиционеры, и рестораны, и кинотеатры, тоже стали
именовать путешествием.
Как-то я прочитал, что англичанин Чичестер, на яхте совершивший
кругосветное путешествие в одиночку, повторил подвиг Магеллана. Морские
путешествия Тура Хейердала именуют фантастическими. Шапку снимаю перед
обоими - и перед сэром Чичестером, и перед отважным Туром Хейердалом.
И Чичестер и Хейердал шли на смертельный риск. "Кон-Тики" -
обыкновенный плот. "Ра" - в эпоху атомоходов - лодка из папируса. О
Чичестере и речи нет - одиночка в морской пустыне.
Слов нет, люди это мужественные, с незаурядным характером, стальными
нервами.
И все-таки не надо их сравнивать с Колумбом.
Вот я написал, что Чичестер - одиночка в морской пустыне. А пожалуй,
это не совсем точно. О маршруте и плавании лорда Чичестера знал весь свет, а
уж тем более капитаны океанских и морских судов. За его плаванием следили,
он по радио слушал все земные новости.
Конечно, этот человек - герой. И все-таки те, старые рыцари моря, в
моем представлении стоят выше.
Раздумывал я тогда, в своей юности, читая книги о путешественниках, вот
о чем: Миклухо-Маклай, Семенов-Тян-Шанский, Пржевальский и другие были
людьми обеспеченными. Что же, что заставляло их выбирать такую тяжкую
дорогу? Откуда это "весьма мучительное свойство, немногих добровольный
крест"? Что было главным в этих людях и что было главным для них самих? Я
чувствовал, что столкнулся с чем-то, явно выходившим за пределы круга
обыденности, в котором я жил. Не хлебом единым жив человек. Есть что-то
сильнее и хлеба, и денег, и славы, и карьеры. Не жажда ли тайны, вернее,
раскрытия тайны вела этих людей? Жажда познания, жажда служения людям,
науке, прогрессу?
Я откровенно завидовал этим людям. Многие из них терпели беды и лишения
ради того, чтобы выйти победителями в единоборстве с тайной. Вела их идея.
Они, эти люди, не всегда побеждали в борьбе с трудностями, но они несли эту
победу в себе и, даже погибая, как Роберт Скотт, все равно оставались
победителями.

В 1907-1910 годах революционное движение пошло на убыль. Как и все
деспоты, царь придерживался политики кнута и пряника. В "Лоции"
квалифицированным рабочим платили неплохо. До нас не доходили даже отголоски
классовых боев, а если и доходили, то в выгодном правительству толковании:
что все забастовки -дело "студентов, жидов и поляков". И о Ленском расстреле
1912 года мы узнали вот что: ссыльные студенты и поляки подбили народ против
царя, а тому ничего не оставалось делать, как пустить в ход оружие. Не царь
виноват, а его вынудили - вот так-то...