"И.Д.Папанин. Лед и пламень " - читать интересную книгу автора

только не думать, не вспоминать. Не получилось. Миновали месяцы после смерти
мамы, прежде чем я пришел в себя. Очнулся, точно после долгого сна, увидел
жизнь очень отчетливо и поразился ее жестокости.
Служба была тяжелой. Много бессмысленного и злого увидел я на царском
флоте. Сколько раз наблюдал настоящие побоища...
Начинались они так. Увольняют, к примеру, на берег матросов с
броненосца "Три святителя".
Старший помощник командира обходит строй, напутствует:
- Чтобы не пили, по кабакам не шлялись. Если кто к вам прицепится с
"Двенадцати апостолов"[1], покажите, что такое "Три святителя", чтобы
уважали! За честь корабля постойте!
Строй гаркнет:
- Будем стараться!
На берегу матросам деваться некуда, шли они в кабак. Ну, а уж из него
выходили в "подпитии". Если навстречу попадался матрос, на ленточке
бескозырки которого было написано "Двенадцать апостолов", - немедленно
получал по уху. Прибегали другие матросы, и начиналась драка "Двенадцати
апостолов" и "Трех святителей". Доходило дело и до увечий.
Мордобой на флоте был официально отменен. Но боцманы, старшины нет-нет
да и раздавали зуботычины. Мне, правда, ни одной не досталось, я старался
службу нести так, чтобы придраться было, не к чему.
Служба - в одном ее аспекте - очень напоминала мне нашу школу. Больше
всего урок божий. Батюшка нас не спрашивал, верим ли мы в бога, - это для
него само собой подразумевалось, - он был озабочен больше тем, как вбить в
нас церковные премудрости.
Учеба матросов на флоте была построена по точно такому же принципу.
Вопрос - ответ, вопрос - ответ. Зубри и зубри, думать не смей. Ну, например,
враги бывают внешние - германцы и внутренние - поляки, жиды и студенты: от
них смута.
Дело доходило до курьезов. Был в полуэкипаже инженер - ярый монархист.
Однажды он особенно разошелся, нападая на врагов внутренних. Кто-то из
матросов возьми и спроси:
- Вы, ваше благородие, какой институт изволили кончить? Тот с
гордостью:
- Петербургский университет!
- Стало быть, студентом были? Инженер вспыхнул: понял подковырку.
Бывалые матросы диву давались: вольные разговоры пошли! Еще лет
пять-шесть назад за такие речи в карцер попадали. Но теперь было совсем
другое время. Шли месяцы, выстраивались в годы, несли стремительные
перемены. Близилась революция.
В конце февраля семнадцатого года мы заметили, как заволновались,
забегали офицеры. Нам они ничего не говорили. Но мы дознались: царя
сбросили! Весть эту наш брат рядовой встретил по-разному. Одни радовались,
другие тревожились. "Какой ни есть, а царь. Не будет царя - не быть и
порядку". Полетело за борт слово "господин", его постепенно вытесняло
непривычное "гражданин".
"Гражданин"... Слово требовало к нижним чинам обращаться на "вы". Мы-то
эту разницу сразу усвоили, а кое-кому из офицеров она далась нелегко.
Хочется зуботычину матросу дать, а надо называть его на "вы". На "губу" бы
посадил - требуется согласие судового комитета, которые появились после