"Лаура Паркер. Буря страсти " - читать интересную книгу автора

форму чувства других. В пьесе драматург просто сочиняет роли для актеров. С
письмами же все иначе. Он обращается к реальным женщинам, и те чаще всего
присылают доброжелательные ответы. Одни выражают свою любовь, а некоторые
даже принимают предложения руки и сердца. Квинлан подозревал, что
большинство воздыхателей получили бы от ворот поворот, если бы самолично
сочиняли свои послания. Значит, он, подобно знаменитому Купидону,
завоевывает сердца!
Улыбнувшись, Квинлан отложил письмо в сторону. То, что для многих
являлось непосильным трудом, для него было развлечением. Какая ирония: он,
как оказалось, обладал талантом сочинения любовных посланий, однако за свои
тридцать лет ни разу не испытал эмоций, о которых писал с таким мастерством.
Неожиданно он почувствовал странное, необъяснимое смятение. Ему
нравятся женщины, он восхищается их красотой, его легко соблазнить. Ему
льстит, что он силой своего слова способен разжечь огонь желания в их
сердцах. А в своем сердце? Увы, его вместилище эмоций никогда не проявляло
себя.
"Так молод, так красив. Творишь ты без усилий и движешься к вершине, не
ведая, как могут жизнь испортить происки врагов!"
Да, эти слова точно подводят итог его жизни. Последние пять лет он
считается одним из лучших лондонских драматургов. Достигнутый успех принес
ему больше удовлетворения, чем звание пэра. Но с недавних пор и это стало
приедаться. Возможно, потому, что все далось ему слишком легко?
Впрочем, все в жизни давалось ему без труда. То, чего он не мог
получить благодаря положению, молодости и привлекательности, он добился с
помощью славы. Нет, он не жалуется. Когда Бони будет разбит, он вернется в
Лондон, к своему прежнему существованию, и потом не раз спросит себя, с чего
это вдруг ему понадобилось рисковать жизнью.
Громкий храп заставил Квинлана посмотреть на кровать. Ha армейской
подушке разметались густые темные волосы, из-под одеяла выглядывало
белоснежное колено. Она была одной из многих бельгиек, приехавших из города,
чтобы развлекать британских офицеров. Ей нельзя было отказать в
привлекательности, однако никто бы не назвал ее соблазнительной. Но он не
осуждал ее за это. В военное время трудно найти любовницу.
Квинлан приблизился к кровати. Его губы были приоткрыты в нежной
улыбке - как утверждали его лондонские любовницы, так улыбаться имеет право
только женщина. Ах, Виолетта! Помнит ли она о нем? Или, как и он, нашла
утешение на стороне?
Воспоминания о женщинах, как правило, стирались сразу, как только он
покидал их постели. Некоторых он помнил еще час или два. Но ни одна не
задержалась в его памяти на несколько дней. Едва бурные любовные ласки
заканчивались, а разгоряченная страстью, надушенная кожа остывала, он терял
интерес к любовнице. Желание поупражнять свой ум он удовлетворял отнюдь не в
женском обществе. Женщины, обсуждающие идеи, виды на будущее и прочие
высокие материи, редко привлекали его внимание.
Кто был в этом виноват - он или они? Может, он излишне привередлив?
Слишком разборчив? Чересчур критичен? Может, в том, что он так и не отдал
никому свое сердце, виновата его бескомпромиссность? Квинлан отстегнул
подтяжки и снял брюки. Женщина зашевелилась, когда он лег рядом с ней и
накрыл рукой ее теплую грудь.
- Ты, случайно, не знаешь Чосера <Джеффри Чосер (,1340-1400) -