"Том Пардом. Искупление Августа " - читать интересную книгу автора

грезам, просто швырнув несколько слов соответствующим немецким офицерам,
когда орды в серых шинелях будут маршировать мимо дома Динаров. Эстелла
сумела спрятать его и радио от обычного немецкого обыска в поисках ружей и
дробовиков, но сумеет ли она укрыть его от обыскивающих, которых
предупредили, что им следует искать английского агента и его радио? Пусть от
мысли о необходимости сотрудничать с немецкими садистами у меня мурашки
бегали по коже, но ведь ирония заключалась в том, что это был простейший
способ обеспечить их окончательное поражение.
Но теперь его письма сосредоточились на новой идее: почему бы ему и мне
не стать союзниками и не воззвать к ведущим мировым фигурам? У нас же уже
есть его радио, настаивал он, как неопровержимое доказательство, что мы
прибыли из иной, более передовой эпохи. И вместе мы могли бы "предсказать"
события ближайших недель, что послужит еще одним доказательством. В Англии,
подчеркнул он, ему удалось разбогатеть, заключая пари на исход разных
спортивных состязаний, искусно используя эту всем известную английскую
страсть. Его связей, возможно, мало, чтобы обеспечить нам встречу с
премьер-министром, но они, несомненно, откроют доступ к "смелому политику",
который в настоящее время занимает пост первого лорда адмиралтейства.
Вероятно, я сразу же отверг бы его предложение, если бы он не назвал
Уинстона Черчилля. Кроме него он не нашел кандидатуры - разве что романист
Г.Д.Уэллс, который следующие тридцать лет не уставал восхвалять немецких
завоевателей за их "Объединение Европы"! С другой стороны, первый лорд
адмиралтейства был с детских лет одним из моих любимых героев. Он
единственный из всех английских политиков считал, что никакое английское
правительство не может признать завоевание, опирающееся на нарушение
нейтралитета Бельгии. Он один до конца жизни вступался за французский народ.
Я мог даже представить себе, что Черчилль поверит нашей истории. Его
пристрастие к дерзким идеям было легендарным. И, разумеется, у меня имеется
материальное доказательство, которое смутило бы любого закоренелого
скептика. Политический деятель, не слишком осведомленный в технике, мог бы и
не понять, чем радио Гринуэя так уж принципиально отличается от современного
беспроволочного телеграфа. А вот мой калькулятор покажется чудом всякому,
кто понаблюдает за тем, как он умножает одно число на другое.
И разве не будет лучше, если Черчилль прислушается к нам, так что мы и
спасем Францию от поражения, и поможем ей избежать испытаний затянувшейся
войны?
К этому времени я прочел уже дюжину пространных писем Гринуэя и утратил
прежнюю уверенность в том, что он был орудием чудовищного плана,
состряпанного какими-то тевтонскими фанатиками в будущем мире, где
наступление фон Клюка завершилось заслуженным фиаско. В своих письмах он
много порассказал мне о себе, причем некоторые эпизоды указывали, что он
действительно тот, за кого себя выдает - одинокий человек, скорбящий о
судьбе мира в уединении своего кабинета. Он даже занимался наблюдением за
птицами - традиционное развлечение одинокого англичанина. Из одного его
письма следовало, что он решил покинуть собственное время - видимо, в начале
восьмидесятых годов его XX века, - потому что один из мировых лидеров,
американский президент, если я верно его понял, вовлек страну в гонку
вооружений, которая, заключил Гринуэй, "неизбежно привела бы к войне,
означающей полную гибель цивилизации". Его достижения как ученого, утверждал
он сам, были "посредственными". По его словам, он всегда знал, что если ему