"Еремей Парнов. Атлас Гурагона " - читать интересную книгу автора

никогда не видели даже на рынках Багдада и Дамаска, - сказал калантар,
огладив бороду.
- Не даешь мне забыть мое унижение, дервиш? Зря стараешься. Я ведь и
так не забуду.
Принц взял обеими руками чашу с густым самаркандским вином и стал пить
глубоко и жадно, как истомленный путник, добравшийся до колодца в пустыне.
Быстрые черные струи сбежали по его запрокинутому подбородку. Частыми
каплями сорвались они с куцей бородки и лениво расплылись вишневыми пятнами
на белом шелку расшитого золотом халата.
- Когда приходит хамр *, уходит хилм **. Коран предостерегает нас
против вина.
______________
* Хамр - вино
** Хилм - разум

- Поучаешь меня?
- Я только тень ишана. Святой человек, легко читающий книгу судеб,
словно заглянув в чашу Джамшида *, видит в вас будущего государя. Он поручил
мне беречь вас, принц. Не гневайтесь.
______________
* Легендарная чаша, в которой открывалось будущее

- Воля государя - закон. Или старец хочет видеть послушного государя?
- Мусульманского государя. Такого, каким был дед ваш, благочестивый
Шахрух. Он воздерживался от вина, как подобает мусульманину, и не позволял
употреблять его никому. Даже принцам.
- Он воздерживался и от управления страной, предоставив это моей
властолюбивой бабке Гаухар-Шад-ата и вам, почтенные муллы, улемы и
калантары. Тимуру небось вы не указывали, что ему пить: кумыс или вино. Я
глубоко почитаю избранников Аллаха, но править буду сам!
- У каждого свой путь в небе - у кречета, сокола и орла, - бесстрастно
заметил суфи. - Молодой орел взлетит еще выше, чем Тимур - повелитель
Вселенной, а нам останется лишь целовать его сверкающий след. Но пока... Не
от вина я хочу уберечь будущего владыку мира, а от дурной молвы. Пусть пьет
на здоровье, если разум его остается ясным. Не надо лишь чашу свою
выставлять напоказ. Вот опять ваш отец Улугбек Гурагон. Весь Самарканд и вся
Бухара только и говорят о его изумительном саде. У всех на устах этот
Баги-Мейдан, раскинувшийся у подножия холма Кухек. Там мирза отдыхает от
трудов земных и ночных звездных бдений. Нет, наверное, человека, который бы
не видел его там с чашей в руке. Разве так надлежит государю являть свой лик
перед чернью? А сотрапезники правителя? Не каждый амир или визирь попадает в
тот, раю подобный, сад. Зато нищие поэты, всякие неотесанные горланы и
богохульники - там первые гости. Не гости - хозяева. И, конечно, все эти его
звездочеты - астрологи и математики. Без них он и шагу ступить не может. А
они-то и есть первые богохульники. Если поэты только издеваются над верой и
прославляют вино, то эти его мауляны всерьез отрицают, прости мне Аллах эти
слова, бытие самого Господа и вечную жизнь пророка его Мухаммеда. Так-то,
мирза.
- Это правда? - быстро спросил Лятиф.
- И должен сказать вам, народ этим очень обижен, - гнул свое