"Еремей Парнов. Атлас Гурагона " - читать интересную книгу автора

счастливая звезда, соответствующая этому делу. Здание было заложено так же
прочно, как основы могущества и базис величия. Укрепление фундамента и
возведение опор были уподоблены основанию гор, которые до дня Страшного суда
обеспечены от падения и предохранены от смещения. Образ девяти небес и
изображение семи небесных кругов с градусами, минутами, секундами и десятыми
долями секунд, небесный свод с кругами семи подвижных светил, изображения
неподвижных звезд, климаты, горы, моря, пустыни и все, что к этому
относится, было изображено в рисунках восхитительных и начертаниях
несравненных внутри помещений возвышенного здания, высоко воздвигнутого. Так
воздвигнут был высокий замок, круглый, с семью мукарнасами. Затем было
приказано приступить к регистрации и записям и производить наблюдения за
движением Солнца и планет. Были произведены исправления в новых
астрономических таблицах Ильхани, составленных высокоученым господином
Ходжой Насир-аддином Туей, чем увеличились их полезность и достоинства..."

Резвый ахалтекинец мирзы уже почуял прохладу арыка и, прядая чуткими
ушами, уловил далекий звон тугой струи в кувшине, а хозяин его различил в
ночи белое покрывало красавицы, изогнувшейся над быстрой водой. Али-Кушчи на
соловом своем карабаире еле поспевал за Улугбеком. В клубах удушливой пыли
летели всадники, высекая искры подковами сытых нетерпеливых коней.
Запахом свежей листвы и мокрой земли повеяла на всадников ночь, когда
подъехали они к подножию холма. На излуке арыка под старым карагачем
приютилась убогая чайхана. На коврах возлежали богатые дехкане из окрестных
кишлаков, мелкие ремесленники и мастера, состоявшие при обсерватории,
молодые математики и астрономы. Ароматный кок-чай, свежую лепешку, зимнюю
дыню с твердой, цвета обожженной глины кожурой да кувшин мусаляса - густого
вина Самарканда - вот все, что мог предложить чайханщик Али своим постоянным
клиентам. Зато каждый знал, что после первой молитвы у Али уже готова
горячая похлебка из требухи, жирная и клейкая, сулящая здоровье и бодрость
до глубокой старости, а сытость - до следующего утра, когда ни свет ни заря
на заднем дворе чайханы разведут огонь под котлом и станут толочь чеснок в
ступе для соуса, которого каждый кладет в похлебку по вкусу, кто сколько
хочет.
Сам мирза Улугбек любил отдохнуть здесь в тени. Он ложился на простую
кошму и прихлебывал чай или своими руками резал огромный арбуз, который
чайханщик охлаждал прямо в арыке. И вдруг смолкала беседа на ковровых
настилах, остывал неразлитый чай, а люди неловко перешептывались, пытаясь не
глядеть на мирзу и вести себя как ни в чем не бывало. Улугбек все видел. Но
не мог понять, почему это люди так резко преображались. Мирза угощал
учеников и шутил над пузом Али, что с каждым годом толстело все больше. И
смеялась с ним вся чайхана, но... чуточку громче и чуточку дольше, чем
обычно смеялись над пузом Али. Улугбек это чувствовал. Он покидал чайхану
озабоченный, разочарованный, с тайной какой-то тоскою. Но всякий раз,
проезжая мимо древнего карагача, придерживал коня, чтобы перекинуться словом
с Али, а то и зайти к нему в гости. Может, надеялся правитель, что все будет
иначе, чем всегда, или просто старался не помнить о чувстве недоумения, даже
обиды, которое уносил из чайханы.
Али, как всегда, поджидал у дороги. Кланяясь и сопя от натуги, руками
зазывал он в свою чайхану. Но сегодня Улугбек Гурагон проскакал мимо, только
мелкие камешки брызнули из-под копыт ахалтекинца да клубы удушливой пыли