"Кирилл Партыка. Подземелье " - читать интересную книгу автора

случилось.
- Копай дальше, - говорит Сергей Гридневу. - Там еще должна быть кошка.
Но куда-то они все пропадают, и опять тянется бесконечный, жуткий
подвал.
Впереди из стены косо падает сноп света. Там, кажется, выход. Но вместо
выхода за поворотом открывается новый коридор, посреди которого, спиной к
Сергею, стоит светловолосая девушка в коротеньком летнем платье.
Полуобернувшись, она лукаво поглядывает сквозь пелену распущенных волос.
Лицо! Что у нее с лицом?
Он хватает девушку за плечо, резко поворачивает к себе. В полумраке
растягивает в улыбке размозженные губы бесформенная маска, стекающая к
нежному подбородку.
Почувствовав в правой руке тяжесть, Сергей подносит кулак к глазам. В
кулаке зажат металлический прут - обломок арматуры.
- Нет! Не-ет!..
Пальцы, сведенные судорогой, не желают выпускать проклятое орудие.
Пальцы ломотно хрустят, укорачиваются, делаются толще, на их концах
прорастает что-то твердое и острое, впивающееся в ладонь. Кожу протыкают
изнутри жесткие темные волосы, их поросль густеет, и кисть, как в паршивом
фильме ужасов, на глазах превращается в уродливую звериную лапу...
- Ну-ка! Проснись! Слышишь?
Он открывает глаза, но видит все те же, растворенные в шевелящейся мгле
женские волосы, скрывающие лицо. В ушах стоит собственный крик, который
обрывает нешуточная пощечина. Дернув головой, Сергей приходит в себя. Раиса
откидывает назад растрепавшиеся пряди.
- Славная оплеуха. - Он потер щеку.
- Как ты меня напугал!
Если бы она знала, как он напугал сам себя!
Проклятые подвалы, так похожие на настоящие, оставшиеся в городе, за
тридевять земель. Отвяжутся ли когда-нибудь чертовы сны, в которых без конца
прокручивается виденное и пережитое наяву, окрашиваясь в гнойные цвета
галлюцинаций.
Он встал, зажег свет, звеня горлышком бутылки о край стакана, налил
коньяку.
- Тебе плеснуть?
Раиса, нахохлившись, брезгливо передернула плечами.
- Снишь всякие гадости, а добрым людям возле тебя покоя нет.
Но он пропустил шутку мимо ушей, потому что его бил озноб. Раиса
заметила, позвала:
- Иди, погрею.
Но его напряженное тело будто отталкивало чужое тепло, а ладони
утратили чувствительность.
- Ну? Ну, что такое? Что с тобой? Только не молчи, пожалуйста.
Он не любил рассказывать об этом. Но сейчас то ли уж подперло чересчур,
то ли так подействовала нежданная Раисина ласка - покатила сама собой
малосвязная речь про неотступные сны, смахивающие на глюки. Про то, что
можно видеть, слышать и обонять в танатологическом отделении больницы при
вскрытии обгоревших и через месяцы извлеченных из земли и воды трупов. И
какой аромат образуется, когда персонал отделения в соседнем с анатомкой
помещении готовит себе обед. И про циничную, с крупными планами половых