"Кирилл Партыка. Час, когда придет Зуев" - читать интересную книгу автора

Волин догадывался, откуда это идет.
Года в четыре родители летом привезли маленького Алешу к бабушке и
дедушке в деревню. Волин помнил только крутую, лохматую от мелкого пихтача
сопку, к подножию которой приткнулся неказистый домишко стариков; пыльную,
прорезанную колеями улицу за изгородью; казавшуюся тогда огромной
добродушную дворнягу Пальму и совершенно уж гигантского, по масштабам
четырехлетнего пацана, кабана Борьку, то сердито хрюкавшего, то
требовательно визжавшего в своей загородке.
Родители приехали за сынишкой осенью. Алеша, разрывавшийся между
стремлением домой и нежеланием расставаться с дедушкой и бабушкой, слонялся
из угла в угол, капризничал и хныкал. К тому же взрослые вели себя странно:
то шушукались, то оживленно обсуждали что-то непонятное, то вдруг резко
обрывали фразу на полуслове, многозначительно косясь на малыша.
Ночью Алеше снились плохие сны, а с утра пораньше явилась соседка,
бабка Алена, в сопровождении хмурого, обросшего щетиной незнакомого мужика в
грязных штанах и рубахе, которого Алеша почему-то сразу заробел. Бабка Алена
принялась соблазнять мальчика перспективой посмотреть живущих у нее в яме
кроликов, увела к себе, да так и оставила до самого вечера.
Приведенный домой ласковой и щедрой на угощение старушкой, Алеша сразу
заметил, что двор стал каким-то другим, его прибрали и чисто вымели, а в
воздухе чувствовался едва уловимый паленый запах. На деревянных ступеньках
крыльца темнели большие жирные пятна. Соскучившийся по матери Алеша бросился
в дом. В комнатах вкусно пахло жареным мясом. Все взрослые, кроме мамы, в
том числе и незнакомый небритый дядька, сидели за столом, на котором стояла
огромная черная сковорода, тарелки с овощами и хлебом, поблескивали бутылки
и рюмки. Чужой дядька смачно обгладывал здоровенную кость, с присвистом и
бульканьем высасывая из нее мозг.
- А где мама? - с порога крикнул Алеша.
Собравшиеся приветствовали его появление дружным сюсюканьем.
Раскрасневшийся отец поднялся, чуть не опрокинув стул, и, наклоняясь,
протянул руки навстречу сыну.
- Папа, а мама где? - настойчиво повторил Алеша. Ему вдруг почему-то
стало тревожно.
Небритый дядька пристально посмотрел на мальца вылупленными мутными
глазами, поднял руку с зажатой в ней костью и, помахав мослом в воздухе,
ухмыляясь, сообщил:
- А вот она!
На секунду возникла общая пауза.
- Кто? - не понял Алеша.
- Да мамка твоя, кто еще? Вот, доедаем ее, - объяснил мужик и гыгыкнул.
Кость все покачивалась в воздухе.
Говорят, тогда с Алешей случилась жуткая истерика, переполошившая всех
домочадцев. Прибежавшая на вопли сына мать сама ударилась в рев. Алешу
отпоили валерьянкой и глоточком сладкого вина, а пьяного придурка,
приглашенного, чтобы заколоть несчастного кабана Борьку, отец вышиб вон.
Когда Волин отыскал первопричину своих кошмаров, ему полегчало. Далее
зондирование собственного подсознания пошло проще. С наступлением гласности
пресса обрушила на ошалевших читателей массу ужасных сенсаций: то о
супружеской паре, закусывавшей своими юными квартирантками; то о
петербургском маньяке, не только поедавшем своих сексуальных партнерш, но и