"Кирилл Партыка. Час, когда придет Зуев" - читать интересную книгу автора

на Сергея неожиданным образом. Он по-прежнему гонялся за домушниками,
"выцеплял" угонщиков транспорта, сутками бороздил на катере реку, отлавливая
по заросшим коноплей островам расплодившихся наркоманов. Но к этому времени
он как-то перегорел, утратив интерес к "рыбному делу". И, как оказалось, не
только к нему. Лобанов ловил себя на том, что ему теперь все равно, чем
заниматься: бороться с преступностью или катать валенки. Его никто не
преследовал за "правдоискательство", не строил козней, а коллеги-опера во
время дружеских застолий хлопали по плечам:
- Молодец, Серега! Дал ты им просраться!..
Но начальство перестало здороваться с Сергеем за руку, при встречах
смотрело как-то мимо, сведя общение с оперуполномоченным к лаконичным
репликам и замечаниям служебного порядка. Начальство не было повязано с
преступниками, само не жаловало "командиров" из трехэтажного здания и отнюдь
не сожалело о том, что кое-кому из "тузов" дали по шапке. Но Лобанов
совершил святотатство, нарушив великую заповедь круговой поруки, а, как
известно, "единожды солгав, кто тебе поверит?" Даже если ты сказал чистую
правду. Мало того, Сергей стал испытывать отчуждение со стороны таких же,
как сам, рядовых сотрудников. Никому не нравятся люди, стремящиеся прыгнуть
выше своей головы.
Вдобавок ко всему Лобанову неожиданно и бессмысленно изменила жена,
словно ножом пырнула.
Галка вышла на работу, не догуляв декретного отпуска. Маленького
Лобанова родители, хоть и с трудом, определили в ясли. Но Галине все равно
приходилось не сладко. Муж с утра до ночи пропадал на работе, возвращался
измученный и нередко навеселе, заваливался спать, а очнувшись и позавтракав,
снова уносился неизвестно куда. До Гали время от времени доходили слухи о
его "моральной неустойчивости". Она не знала, верить им или нет, но имелись
причины и поверить.
Муженек вечно порхал в своих "оперативных просторах", а Ткачучка,
молодая незамужняя следовательница, та и не скрывала, чего ей хочется,
усмехалась:
- Тебе твой Лобанов все равно надоел, дай попользоваться, не будь
эгоисткой!
Шутки шутками, но Галине стало известно, что чертова Ткачучка так
подгадала свои дежурства, что они удивительно совпадали с дежурствами
Сергея.
Служба у инспектора по делам несовершеннолетних тоже не мед, а
приходилось тащить на себе еще и домашние заботы. Сергею с его "закруткой"
было не до того.
Иногда, подойдя к зеркалу, Галина готова была разреветься.
Необремененная грузом житейских проблем следачка, похожая на дорогую
заграничную куклу, смело могла дать "такой мымре" сто очков вперед. А мужики
есть мужики, и потому слезы и вправду начинали катиться из глаз.
Когда Сергей угодил в негласную опалу, общая глухая неприязнь
распространилась и на его жену. Галя, непривычная к косым взглядам и
подковерной возне, злилась на мужа, обзывала его выскочкой и дебильным
правдолюбцем. В ответ Сергей только ухмылялся или молча утыкался в газету.
По ночам Галина нередко вставала, шла на кухню и там уже плакала вволю. Она
казалась себе старой, уродливой и несчастной.
Ей тогда не было еще и тридцати.