"Кирилл Партыка. Час, когда придет Зуев" - читать интересную книгу автора

возникшего раздрая.
Волин по привычке собрался было углубиться в анализ противоречий между
собственным восприятием и объективным состоянием мира, но вместо этого
неожиданно чуть не выпалил вслух: "Если ты такой умный, то почему не
богатый?!" И тут же поморщился. Вот, оказывается, к чему все свелось.
Оч-чень возвышенный мотив!
Но если взглянуть с другой стороны... Устраиваются же люди! Зарабатывал
бы побольше - и с Лариской, с женой, тех безобразий бы на работе не
приключилось.
Не цеплялась бы за место. И эту фифу взял бы и сводил в японский
ресторан. Хотя на кой черт она ему, такая... Ну, не эту, так другую, какую
надо. Что толку, что часами способен рассуждать о нюансах неореализма? А
работа - чуть не на побегушках. Зарплата - едва концы с концами свести.
Отдельный кабинет вот дали.
И что толку? Сколько можно прятать голову в песок? Знакомьтесь - Волин
Алексей, мелкий чиновник, серая мышь! "Илиаду" и "Божественную комедию"
перечитывает не по обязанности, а удовольствия ради, но это на лбу не
написано. А написано на лбу: ...гражданин, ваш билет? ...как так - не успели
взять?! ..пятую остановку едете!
Ехал "зайцем" вполне осознанно и нечего отпираться. Себе-то самому
зачем врать?
И вдруг как-то не очень связно подытожилось: жил бы по-другому, может,
и страхи по ночам не мучили.
Дело, конечно, было не в неудачной попытке ухлестнуть за короткой
юбчонкой.
Давно что-то копилось, зрело. Такое случалось и раньше - томление,
недовольство собой. Но тогда от подобной напасти удавалось улизнуть, юркнуть
в привычный мир книжных и экранных иллюзий.
А теперь не получалось, хоть убей! Реальный мир слишком изменился,
сделался горластым и нахрапистым настолько, что под его напором все опаснее
прогибались и потрескивали стенки уютного Волинского мирка.
Сказать по правде, Волин сам не мог объяснить, чего ему нужно. Шикарные
женщины и машины привлекали его, но не на столько, чтобы их отсутствие могло
отравить жизнь. Быть может, ему просто требовалось восстановить ощущение
состоятельности собственного "я", которое все более размывалось беспощадным
потоком дней и событий.
Так или иначе, назрела необходимость каких-то перемен.
И когда Волин, спустя несколько дней, столкнулся в вестибюле с
коммерсантом Костей, все случилось само собой...
С Костей они познакомились случайно, когда тот во время ужасного ливня
милосердно распахнул дверцу своей "хонды" и поманил подпрыгивающего среди
луж Волина. По дороге они разговорились. О своей деятельности Костя - он сам
так представился случайному попутчику - распространяться не пожелал, зато
выяснилось, что Поля Элюара он не считает французским кутюрье; несмотря на
занятость, недавно перечитал Фолкнера, отложив для этого Бориса Пильняка, а
попсе предпочитает хард-рок, Шнитке и Бетховена. Когда же Костя заговорил о
психоделической эстетике Квентина Тарантино, Алексей окончательно обалдел и
проникся уважением к этому "новому русскому".
Как выяснилось, Костя ушел в коммерцию с четвертого курса того самого
вуза, который без малого двадцать лет назад окончил Волин. Обучение стало