"В.Пашинин. Разведчики 111-й " - читать интересную книгу автора

Но эти же слова - "не хуже тебя" - он мог сказать не только
подчиненному, но и любому в дивизии. И уж если случалось, что разведчики
чего-то недополучали или кого-то обходили наградой, тогда начиналась буря и
несло его, как говорится, без тормозов... Правду говоря, нервы у него
частенько пошаливали. Взрывался он мгновенно, и лишь на выполнении задания
был холодным, сдержанным и расчетливым.
Всех бойцов в свою роту Покрамович отбирал сам и прекрасно знал, кто на
что способен. Поэтому в роте шло постоянное перемещение людей - непонятное
стороннему наблюдателю, но вполне логичное и закономерное с точки зрения
самих разведчиков. Поисковые группы Покрамович тасовал, как колоду карт: на
задаче в лесу дозорными шли одни, на открытом пространстве - другие; если
требовалось скрытно подобраться к противнику и уйти незамеченными,
составлялась одна группа, если совершить внезапный налет - другая. И в роте
Покрамовича вырастали опытные мастера своего опасного дела.
Одним из первых в стране стал полным кавалером ордена Славы старший
сержант Иван Зайцев - тихий и скромный разведчик, который, если случалось
ему выговаривать кому-то из бойцов, огорчался больше, чем сам провинившийся,
и потом ходил грустный и подавленный. "Зайчик", - любовно называли его в
роте.
Орденами Славы всех степеней был награжден и ефрейтор Петр Алексеев -
дюжий белобрысый парень с хитрым прищуром маленьких шустрых глаз, резкий и
верткий не по комплекции, умеющий с налета проскочить в такую щель, в
которую, казалось, и голову просунуть невозможно.
Вообще в роте не было такого, кто не имел бы, как минимум, двух
орденов. Пять, шесть высоких боевых наград - это было в порядке вещей, и на
парадных построениях рота блестела и сверкала.
После боев на Севере в роту пришло изрядное пополнение. В большинстве
новички вовсе не были новичками: воевали с сорок первого года, прошли многие
фронты, госпитали. Но одна особенность сразу выделяла их: они носили знаки
парашютистов и никак не хотели снимать старых погон с голубым кантом
военно-воздушных сил.
Летом сорок четвертого года эти разведчики в составе стрелковых
дивизий, получивших наименование "Свирских", участвовали в разгроме
белофиннов, были ранены и после госпиталей в свои части вернуться не могли:
те были уже далеко, в Венгрии. Так и случилось, что к "печенгским" пехотным
разведчикам Покрамовича присоединялись "свирские" десантники. Их
распределили по разным взводам и отделениям, бойцы сдружились, но все равно
на первых порах в роте явственно ощущалось: "мы" и "они".
Кто тут был "мы", а кто "они", не играло никакой роли, но скрытый
холодок недоверия, пристальный, изучающий взгляд лучше всяких слов говорили:
- Ну, посмотрим, что вы за гуси такие.
- Посмотрим, посмотрим... Больно вы храбрые с виду.
Покрамович речей, призывающих "быть как один", не произносил. Он вообще
будто ничего не замечал - даже резких, злых стычек, вспыхивающих порой из-за
какого-нибудь пустяка. Он просто до предела завинтил все гайки и, когда
дивизия совершала утомительный марш к фронту, гнал свою роту так, что чуть
ли не дым валил от солдат.
После сорокакилометрового перехода Покрамович вдруг разворачивал роту в
цепь, по-пластунски она преодолевала пахоту, затем следовал марш-бросок,
потом опять по-пластунски, и, когда у разведчиков в залитых горячим потом