"Татьяна Патрикова. Драконьи грезы разужного цвета " - читать интересную книгу автора

издевательство, Ставрас вполне успел оценить насколько светлая у Шельма
кожа. Ни единого лишнего пятнышка, ни родинок, ни каких других отметен. Да,
и вообще мальчишка, по его мнению, был просто замечательно сложен. Причем,
лекарь его не как постельного мальчика оценивал, вовсе нет, (а вы что
думали?). Он неожиданно для себя разглядел в паяце воина. Накаченные руки,
упругий пресс. Шельм, однозначно, не пренебрегал тренировками. Возможно, в
пути он действительно может оказаться далеко не обузой, а даже, в
определенном смысле, подспорьем. Вот только, научиться бы еще вовремя
затыкать этой стервочке рот и было бы совсем хорошо.
- Можешь смотреть, я закончил, - раздалось со спины.
Лекарь повернулся и даже глаза в изумлении распахнуть забыл. В комнате
больше не было шута. Нет, серьезно.
Перед ним стоял юноша лет двадцати, может, чуть больше. С просто
огромными, бирюзовыми глазами, прямыми волосами до плеч, длинной шеей и
немного узковатыми для парня плечами. Но это легко компенсировалось
специальными металлическими наплечниками, крепящимися поверх светло-голубой,
удлиненной рубашки из плотной ткани, у которой Шельм закатал рукава до
локтей и расстегнул несколько верхних пуговиц, обнажая ту самую, лебединую
шейку и немного грудь, безволосую и такую же светлую, не знающую загара. На
руках у Ландышфуки были черные перчатки без пальцев, а за спиной прикреплены
ножны с мечом. Вот последние больше всего и заинтересовали лекаря, в общем и
целом, оставшегося довольным осмотром. На кровати, заправленной темно-синим
покрывалом, шут свалил нехитрые пожитки, которые собирался взять с собой в
дорогу. "Оперативненько, однако, собрался", оценил про себя Ставрас, и все
же решил начать с меча.
- Ты ножичком-то, на самом деле пользоваться умеешь или решил
прихватить для устрашения меня, любимого? - насмешливо осведомился он, уже
зная что, конечно, умеет. Воина можно увидеть сразу, особенно, если сам воин
и знаешь на что смотреть. Другой вопрос, что под шутовским колпаком никто не
ожидает разглядеть ничего подобного, потому и не присматривается. Очень зря,
как оказалось. Очень.
- Умею, - бросил шут, словно все шутовское, что было в нем, исчезло,
ушло в глубину, вместе с одеждой сброшенной, как личина. - Хочешь проверить?
- Не отказался бы, - хмыкнул Ставрас, абсолютно не лукавя. - Устроим
спарринг на привале?
- Ну, - протянул шут, и в бирюзовых глазах затанцевали уже знакомые
лекарю чертенята. - Если не испугаешься, почему бы нет?
- Испугаюсь? - протянул Ригулти, в душе умиляясь дерзости шута. -
Забыл, кто выиграл турнир Дюжины, мальчишка?
- Не забыл. Но, подозреваю, что ты выиграл, потому что не участвовал я.
- Ах, вот оно, значит, как. И почему же, позволь узнать, ты не
участвовал? Неужели, струсил, потому и подбил меня на это неблагодарное дело
вместо себя?
- А вот и не скажу, - весело подмигнул ему Шельм и снял с груди
небольшой медальон в витой серебряной оправе с голубым топазом кристальной
чистоты.
Ригулти нахмурился. Он знал такие медальоны. Но пользоваться ими могли
лишь те, кто обладал хотя бы зачатками магических способностей. Разве, у
шута они есть? Оказалось, есть. Камень засиял призрачным светом и вся куча
барахла на кровати, над которой шут простер его, испарилась без следа,