"Гарет Паттерсон. Последние из свободных (из жизни животных) [H]" - читать интересную книгу автора

городской среде и прежде работавшей в конторе. Но тем не менее жившее
в сердце Джулии сопереживание обитателям дикой природы быстро помогло
ей адаптироваться к новым условиям, и ей, и львам не составило труда
привыкнуть к новому дому.
Еще в самом начале нашего проекта люди, знавшие Джулию по Южной
Африке, откуда она родом, выражали мнение, что она не приживется в
дикой природе и скоро вернется домой. Такое мнение сложилось, на мой
взгляд, из-за ее хрупкой фигуры и впечатления незащищенности. Ее
дружная семья тоже глубоко сожалела по поводу того, что Джулия выбрала
жизнь среди дикой природы. Никому и в голову не приходило, какие
стремления, потребности и надежды взрастали в душе Джулии. Прошло
совсем немного времени, и обнаружилось, как неправы были доброхоты -
Джулия показала свою целеустремленную и находчивую натуру, качества,
прежде таившиеся в ней где-то под спудом.
До того как мы привезли львят в Ботсвану, у нас с Джулией не было
близких отношений; про себя я гадал, увянут или не увянут наши юные
отношения в условиях дикой природы. Надо сказать, я недооценил
душевные силы и терпение Джулии.
Со стороны могло бы показаться экзотичным и романтичным, что двое
молодых людей живут и работают вместе в заросших кустарником землях
Ботсваны, готовя львов к жизни на воле, да в какой-то степени так оно
и было. Но, по большому счету, жизнь в дикой природе подвергает
молодую пару таким испытаниям, в которых их чувства либо закаляются,
либо гибнут. За те два года, что мы провели в "Таване", мы не раз были
на грани разрыва, но в итоге отношения между нами окрепли, в первую
очередь благодаря совместно накопленному опыту, испытаниям и
невзгодам, поражениям и триумфам.
Пока я в эти первые месяцы скитался со львами по землям Тули,
Джулия занималась повседневной работой по лагерю. Каждое утро
начиналось с подметания - неблагодарное занятие, потому что стоило
подуть летним ветеркам - предшественникам сезона дождей, - и наша
крохотная кухонька и палатки опять оказывались занесенными пылью и
засыпанными листьями. Когда же Джулия принималась стирать или мыть
посуду в большом пластмассовом тазу, назойливые мухи облепляли ей лицо
и глаза.
Удобства в "Таване" были весьма специфическими, особенно для тех,
кто привык к городскому комфорту. К примеру, гальюн представлял собою
вырытую в земле глубокую яму, увенчанную "троном" из челюсти слона. К
несчастью, под планками, на которых был установлен "трон", поселилась
плюющаяся ядом кобра; у нас было несколько таких встреч с этой змеей,
от которых волосы вставали дыбом.
Однажды утром Джулия, готовясь воссесть на трон из слоновой
челюсти, вдруг заметила подле трона изготовившуюся к плевку
шестифутовую кобру и, понятно, дала деру. Когда под вечер я вернулся
со львами, она сообщила мне, что испытала такой шок, что в течение
суток боялась туда наведаться. Я же, от души похохотав, согласился,
что в самом деле нужно дать кобре срок - пусть уползает, гадина,
прочь!
Однако на следующее утро, перед рассветом, я спросонья поплелся в
гальюн и предался там размышлениям о предстоящем дне. Мои мысли были